| |< в начало | << назад | к содержанию | вперед >> | в конец >| | |||
 |
|||||||
Глава третья
САМОПОЗНАНИЕ
Мы видели, что безоговорочная готовность к изменению и раскаяние являются первыми необходимыми условиями достижения цели, к которой мы призваны милосердием Божьим: преображения во Христе. Следующим важным шагом на этом пути будет полное самопознание.
Пока человек не познал своих недостатков, даже самые лучшие намерения не приведут к их преодолению. Мы часто встречаем людей, которые хотя и полны решимости измениться, однако всецело сосредоточены на мнимых недостатках, воюют с ветряными мельницами, а свои настоящие изъяны оставляют без внимания. Правда, в религиозных орденах этой опасности помогает избежать то обстоятельство, что благое намерение сделаться другим человеком направляется в нужное русло духовными наставниками, даже если послушник и не осознал своих подлинных недостатков. Член ордена начинает борьбу с собственной натурой в послушании, он сосредоточивается на тех недостатках, которые следует изжить по мнению вышестоящих, вне зависимости от того, насколько полно он сам осознал то, против чего ему предстоит бороться. Это является существенной поддержкой, оказываемой монашеской жизнью человеку в процессе его преображения. Однако подлинное преображение, подлинное искоренение своих пороков предполагает собственное познание их. Мы не должны забывать, сколь большое значение имеет в нашей духовной жизни познание, — ведь любая установка предполагает предварительное ознакомление. Также и преодоление порока предполагает его рекогносцировку. Конечно, в большинстве случаев мы приходим к истинному самопознанию только тогда, когда мы уже начали в послушании борьбу против еще не изученных недостатков. Но если этой борьбе суждено иметь успех, то в конце концов должен наступить момент, когда мы изнутри рекогносцируем эти недостатки, — и только тогда мы вступаем в решающую стадию их преодоления. Под самопознанием, однако, могут пониматься совершенно разные вещи. Существует истинное самопознание, являющееся условием освящения, и ложное, бесплодное самопознание, лишь усугубляющее наш эгоцентризм.
Бесплодное, ложное самопознание имеет место тогда, когда мы анализируем себя как простые наблюдатели, из чисто психологического интереса. При ложном самопознании наблюдение за нашей натурой происходит не под дамокловым мечом добра и зла, а совершенно нейтрально, подобно наблюдению за рядовым явлением природы. При таком самопознании отсутствует солидарность с собственной природой, человек рассматривает себя как постороннего. Интерес подогревается лишь тем, что речь идет о собственной персоне. В остальном человек обращается с собой как с литературным персонажем, не неся никакой ответственности за любые свои пороки. Более того, при такой установке, как мы скоро увидим, эти пороки вообще больше не осознаются в своем специфическом значении и содержании. Человек начинает занимать такую аморальную позицию, при которой он не может дать адекватного отчета в своем собственном существовании — ни в связи с тем, что речь идет о личности вообще, т. е. о свободном существе, которое способно на осмысленную установку и которое не может быть лишено своей ориентации на Бога и мир ценностей, ни в связи с тем фактом, что это его собственная личность, за которую он несет ответственность.
В основе такого самопознания нет никакой готовности к изменению, поэтому оно совершенно бесполезно для нравственного прогресса. Люди, изучающие свои недостатки таким нейтральным, чисто психологическим образом, не делаются от подобной констатации более способными преодолеть их. Более того, такое нейтральное самопознание приводит к естественному примирению с этими недостатками. И человека отделяет от их преодоления еще большая дистанция, чем в том случае, когда он не знал о них. Человек признается в них открыто и совершенно свободно, но не в смирении и сознании собственной вины, а только потому, что они представляются ему психологически интересной особенностью.
Такое бесплодное, расчленяющее самопознание имеет место в «психоанализе». Считается, что исследователь будет в высшей степени объективен и непредубежден, в наибольшей мере предрасположен к самопознанию, если откажется от рассмотрения своего предмета с ценностной точки зрения и будет его исследовать чисто психологически. На самом же деле, такая установка препятствует адекватному и глубокому самопознанию. Истинная природа нашего поведения может быть понята только из диалога между субъектом и объектом, из характера наших установок как ответов. Стоит нам только исключить из рассмотрения смысловое содержание и ценность объекта, как нам становится недоступна и подлинная сущность наших переживаний и их истоков. Имманентно психологическому исследованию с необходимостью делается недоступна также и рационально интенциональная структура нашей высшей психической деятельности; следовательно, оно недостаточно даже в плане чистого познания нашей души. Правильно определить природу наших переживаний можно только исходя из объекта, который воздействует на нас и на который мы отвечаем. Нейтральное исследование все упрощает, лишает свой предмет глубинного измерения — все рациональное поневоле начинает интерпретироваться как чисто каузальное. Недостаточность такого самопознания проявляется в первую очередь в том, что оно не поднимает вопрос о терапии духовного зла. Ибо если уже диагноз не может обойтись без ссылки на объект, то тем более — преодоление недостатков, даже если они рассматриваются лишь как психические нарушения. Но прежде всего не принимается во внимание самое главное: ценна ли данная черта, установка, позиция, выдержит ли она проверку перед Богом. В результате такого нейтрального отношения вся ситуация в целом теряет свою серьезность; плодотворный ответственный вопрос о том, согласуется или нет наше поведение с Божественным миропорядком, превращается в некую психологически интересную проблему. Из такого самопознания без сознания вины и раскаяния не может проистекать стремления к преодолению недостойного в нас.
Единственно плодотворное, истинное самопознание — то, которое является следствием встречи с Богом. Вначале мы должны обратить свой взор к Господу, увидеть Его бесконечное величие, а затем задать вопрос: «Кто есть Ты и кто есть я?» Мы должны сказать вместе с бл. Августином: «Познав Тебя, я познаю себя». Только в осознании нашего метафизического положения, в свете нашего предназначения и призвания мы можем правильно себя познать. Только свет Божий и призыв Бога откроют нам глаза на наши недостатки и грехи, покажут нам дистанцию между тем, чем мы должны быть, и тем, что мы есть. Такое созерцание собственного «я» преисполнено глубокой серьезности и радикально отличается от всех разновидностей нейтрального, чисто психологического самоанализа. Собственный характер рассматривается не как неизменная данность, некий курьез, за который человек не отвечает, а как то, что следует изменять, за формирование чего мы несем ответственность. Такое познание предполагает готовность к изменению. В этом случае интерес к тому, чем мы являемся, есть следствие решимости стать новым человеком во Христе. Здесь нет места праздному любопытству, эгоцентрической сосредоточенности на собственной персоне. Устремляясь к Богу, человек желает сделаться другим, а для того чтобы сделаться другим он хочет знать, где он в данный момент находится. Это торжественное самораскрытие перед Богом, которое имеет свою кульминацию в церковной литургии, только и может сделать нас восприимчивыми к ценностям и безжалостно показать нам наши грехи. Мы не можем реализовать его в качестве безучастных наблюдателей. Его главным условием является покаянная установка, а его необходимым следствием — раскаяние; оно завершается исповедью.
Такое самопознание — в отличие от ложного — является не расчленяющим, а производительным. Поскольку оно основано на готовности к изменению, любое открытие своего несовершенства заключает в себе и попытку его преодоления. Как бы ни было болезненно такое познание темных сторон своего существа, все же оно, в противоположность чисто естественному самопознанию, никогда не угнетает, не подавляет человека. Ибо, во-первых, само по себе отрадно глубже проникнуть в истину. Чем больше мы постигли истину, тем ближе мы к Богу, который Сам является первоисточником истины, можно сказать, самой истиной. Когда рассеиваются наши иллюзии, когда мы освобождаемся от самообмана, — это уже означает большой прогресс, достижение новой ступени свободы. Это освобождение от гордыни, постоянно стремящейся разыграть нас, приносит нам радость и возвышает нас.
И если безоговорочная готовность к изменению воодушевляет нас, то нас должно радовать и знание того, к чему нам следует приложить руки. В этом случае мы относимся к самопознанию как к первому шагу на пути нашего изменения, поскольку с помощью него мы понимаем, где притаился враг, с которым нам предстоит бороться. Сколько благих побуждений растрачено впустую, сколько потеряно сил и времени в борьбе с ветряными мельницами — с нашими несуществующими недостатками. Многие стремятся предотвратить опасности там, где их в действительности нет, и при этом проходят мимо реальных опасностей. Мы должны относиться как к величайшей милости Божьей к нашей способности замечать грозящие нам опасности — к тому, что Бог показывает нам, где предстоит нам битва. Нам нужно руки целовать тем, кто помогает нам освободиться от самообольщений. Например, мы часто думаем, что восхищение добродетелью уже означает обладание ею. Послушание «par distance» (на расстоянии) кажется нам чем-то большим и прекрасным, и мы думаем, что уже готовы к нему, хотя на самом деле нам еще предстоит тяжелый путь, прежде чем мы поймем, что это такое. Или, скажем, нас поражает в самое сердце своей победоносной красотой добродетель смирения и нам начинает казаться, что через это страстное сочувствие мы уже обладаем ею. Мы смешиваем определенные внутренние аспекты с полной реальностью добродетели. Несомненно, наше восхищение похвально и является первым шагом к обладанию добродетелью, но далеко не тождественно последней. Разрушение этой иллюзии хотя и болезненно для нас, однако одновременно должно преисполнять нас святой радостью, так как Бог тем самым освобождает нас, и мы делаем важный шаг на пути приобретения этой добродетели. Но не овладеет ли нами уныние, если мы заглянем в пропасть наших пороков, в темную бездну нашей несостоятельности? Не иссякнут ли наши силы, наш порыв, когда мы увидим, насколько мы далеко от цели, насколько ниже мы находимся, нежели предполагали раньше? Не лишим ли мы человека мужества, если выскажем ему всю правду о его недостатках и срывах? Конечно, даже и «in conspectu Dei» (перед Божьим ликом) предпринятое самопознание может привести к упадку духа и отчаянию, если во всем остальном мы еще занимаем естественную позицию. Для истинного же христианина, живущего верой, самопознание никогда не приведет к подавленности и отчаянию, к духовному крушению под тяжестью собственных грехов. Ведь он знает, что Богу желанно его освящение, что Христос, «в котором мы имеем искупление кровию Его и прощение грехов» (Кол. 1, 14), призывает его и возложил на него Свою руку, — и он перед лицом всех своих прегрешений и пороков повторяет вслед за св. Фомой Аквинским: «Добрый Пеликан, Иисус, Господи наш, очисти меня нечистого Своей кровью». Он знает, что ничего не может своими силами, но все может во Христе. Не собственными силами должен он навести мост через пропасть, отделяющую его от Бога, а Сам Христос перенесет его через нее, если он готов к безоговорочному послушанию. Нет такой тьмы, которую не осветил бы Божественный свет, более того — не превратил бы в лучистое сияние: «Но и тьма не затмит от Тебя, и ночь светла, как день» (Пс. 138, 12).
Для того, кто хочет преобразиться во Христе, истинное самопознание является необходимым. Поэтому он должен воистину жаждать истинного знания о себе перед Богом, освободиться от всех иллюзий и самообольщений и познать свои характерные недостатки. Он должен следовать призыву св. Екатерины Сиенской: «Да войдем мы в келью самопознания». Однако не стоит думать, что самопознание — легкое дело и что достаточно одного желания для того, чтобы нам открылись наши недостатки. Нужно питать благое недоверие к самому себе, считать, что ты еще находишься в плену иллюзий, и молиться: «Очисти меня от моих тайных грехов». Только повиновение духовному наставнику или церковному начальству может привести нас к истинному самопознанию и к заключающейся в нем свободе. Необходимо сознавать, что при познании самих себя мы нуждаемся в помощи других. Мы помним слова Господа о сучке в глазу ближнего и бревне в собственном глазу и знаем, что пока мы опираемся лишь на собственное знание, нас может постигнуть слепота падшего человека и что нам не обойтись без более объективного взгляда духовного наставника, угодных Богу вышестоящих или религиозного друга для того, чтобы достичь истинного знания собственной натуры. Но как бы сильно ни зависели мы от помощи Бога и ближних в деле истинного самопознания — одна вещь целиком зависит от нас: безусловная решимость отказаться от себя прежнего, стать новым человеком во Христе, реально познать себя. И в этой решимости мы и молимся: «Господи! чтобы мне прозреть» (Лк. 18, 41).
