Глава десятая
Рассказ Кричера
Дата последней редакции: | 28.07.2007 |
Переводчик: | |
Бета: | Амели |
Гамма: |
На следующее утро Гарри, устроившийся в спальном мешке на полу гостиной, проснулся рано. Между тяжёлыми занавесками виднелся кусочек неба: оно было холодно-предрассветным, цвета разбавленных чернил. В тишине было слышно разве что глубокое дыхание Рона и Гермионы. Гарри посмотрел на их тёмные силуэты на полу: с Роном случился приступ благородства, и он настоял, чтобы Гермиона взяла себе подушки с дивана, поэтому она спала на возвышении. Рука Гермионы свесилась на пол, пальцы – в паре сантиметров от пальцев Рона. Гарри задумался, держались ли они за руки перед тем, как заснуть. Почему-то от этой мысли ему стало одиноко.
Взгляд Гарри скользнул по тёмному потолку, по люстре в тенётах. И суток не прошло с тех пор, как он стоял у залитого солнцем свадебного шатра, встречая гостей. Как будто это происходило в другой жизни. Что будет дальше? Гарри лежал на полу, думая о хоркруксах, о пугающе сложной миссии, возложенной на него Дамблдором… Дамблдор…
Горе, охватившее Гарри со смертью старого директора, сейчас ощущалось иначе. Обвинения из уст Мюриэл на свадьбе проникли в его мозг, угнездились там, отравляя и оскверняя самую память о волшебнике, который был для Гарри идеалом. Как мог Дамблдор допускать происходившее? Неужели он в чем-то был похож на Дадли, который спокойно относился к пренебрежению и жестокости, пока это не задевало его лично? Разве мог Дамблдор отвернуться от сестры, которую держали в подвале?
Гарри думал о Годриковой Лощине и о могилах на местном кладбище, о которых Дамблдор никогда не упоминал. Думал о трех таинственных предметах, неизвестно зачем завещанных Дамблдором, и в душе поднималось негодование. Он думал о таинственных предметах, о которых Дамблдор намеренно не упомянул, и в душе поднималось негодование. Почему Дамблдор ничего ему не рассказал? Почему не объяснил? Да вообще – было ли этому Дамблдору дело до него, Гарри? Или Гарри – лишь оружие, которое вычистили и отполировали, а потом повесили на стену, не доверяя и не полагаясь на него?
Гарри больше не мог лежать вот так, обуреваемый тяжёлыми мыслями. Нужно было что-то сделать, хоть как-то отвлечься, и он выбрался из спального мешка, взял палочку и выскользнул из комнаты. На лестнице он прошептал: «Люмос» и стал подниматься, подсвечивая себе палочкой.
На втором этаже находилась комната, в которой они с Роном спали во время предыдущего визита на Площадь Гриммо. Гарри заглянул в спальню: дверцы шкафа были раскрыты, постели разворошены. Гарри вспомнил перевёрнутую троллью ногу внизу у двери. Кто-то явно обыскивал штаб после того, как члены Ордена его покинули. Снейп? Или Мундунгус, который и при жизни Сириуса кучу всего вынес и продал, а уж после смерти-то и подавно… Взгляд Гарри скользнул по портрету Финеаса Найджелуса Блэка – пра-прадедушки Сириуса, изредка появлявшегося на картине – но на этот раз она была пустой, являя взору лишь бурый задник. Судя по всему, Финеас Найджелус коротал ночь на портрете, висящем в директорском кабинете Хогвартса.
Гарри стал подниматься по лестнице, добравшись до верхней площадки, на которую выходило всего две двери. На одной двери висела табличка с надписью: Сириус. Гарри никогда раньше не был в комнате крёстного. Он толкнул дверь, держа палочку как можно выше и освещая как можно больше пространства.
Комната казалась просторной и, судя по всему, не лишённой уюта. Изголовье большой кровати было резным, высокое окно занавешивали длинные бархатные портьеры, свечные огарки в потёках воска всё ещё торчали в патронах люстры, густо покрытой пылью. Такой же толстый слой пыли покрывал картины на стенах и спинку кровати, паутина раскинулась от люстры до большого деревянного шкафа. До Гарри, вошедшего в комнату, донеслись звуки испуганной мышиной возни.
Подростком Сириус обвешал плакатами и картинками все стены, поэтому серебристо-серый шёлк гобелена был едва виден. У Гарри никак не укладывалось в голове, что родители Сириуса не могли справиться с заклинанием вечной липкости, удерживающим на стенах всё это безобразие, и смирились с сомнительным вкусом старшего сына. Сириус явно превзошёл сам себя, старясь досадить родителям. На стенах висело несколько выгоревших золотисто-алых флагов, судя по всему призванных подчеркнуть отличие сына-гриффиндорца от родственников-слизеринцев. Ещё было много плакатов с мотоциклами, а также (Гарри не мог не восхититься смелости Сириуса) с девушками-магглами в бикини. Девушки были явно маггловского происхождения, потому что не двигались; их улыбки выцвели, а глаза потускнели. Одна-единственная волшебная фотография благодаря контрасту бросалась в глаза – четыре ученика Хогвартса держатся за руки, смеясь в камеру.
Сердце радостно вздрогнуло – Гарри узнал отца по очкам и топорщащимся на затылке волосам. Рядом с отцом стоял Сириус, небрежный в своей привлекательности, с чуть высокомерным лицом – такой молодой и счастливый, каким Гарри его уже не застал. Справа от Сириуса стоял Петтигрю, на голову ниже него, полный, с водянистыми глазами, горящими от удовольствия причастности к самой замечательной компании на свете – бунтарям Джеймсу и Сириусу. Слева от Джеймса стоял Люпин, уже тогда его одежда казалась потрёпанной, но на лице было то же выражение, что и у Петтигрю – удовольствие от сопричастности. Или Гарри так только казалось, потому что он хорошо знал, кто из них что собой представляет? Гарри попытался снять фото со стены, в конце концов – оно ведь принадлежало ему, раз Сириус завещал ему всё своё имущество – но снимок не поддался. Сириус в своё время серьёзно поработал над тем, чтобы не дать своим родителям ни единого шанса убрать всё лишнее со стен.
Гарри огляделся. По мере того, как небо снаружи бледнело, стало видно, что на полу разбросаны обрывки бумаги, книги и какие-то обломки. Вполне вероятно, что комнату Сириуса тоже обыскивали и сочли большую часть его вещей – если вообще не все – бесполезной. Несколько книг так грубо листали и трясли, что отлетели обложки, а вылетевшие страницы усеяли пол.
Гарри наклонился и поднял несколько листочков, рассматривая их. Он догадался, откуда вылетели страницы – одна была из «Истории магии» Батильды Бэгшот, другая из руководства по уходу за мотоциклом, третья оказалась рукописной и мятой. Гарри разгладил письмо.
«Дорогой Мягколап,
Спасибо, спасибо огромное за подарок Гарри ко дню рождения! Как оказалось, твоя игрушка явно понравилась ему больше других. Всего-то годик, а уже сам летает на детской метле. Он выглядел очень довольным, посылаю тебе фотографию, чтобы ты мог полюбоваться сам. Знаешь, метла ведь поднимается на каких-то полметра над полом, но Гарри чуть не задавил кошку и разбил ту ужасную вазу, которую прислала Петуния на рождество (вот уж за что не могу его ругать). Конечно же, Джеймс решил, что это ужасно здорово, и что Гарри станет великим игроком в квиддич, но нам пришлось убрать все, что ребёнок мог уронить и разбить, а как только он берет метлу в руки – за ним нужен глаз да глаз.
День рождения мы отметили тихо, чаепитием, только мы да старая Батильда, которая всегда хорошо к нам относилась и души не чает в Гарри. Очень жаль, что ты не смог поприсутствовать, но дела Ордена важнее, да и Гарри слишком мало лет, чтобы он что-то понимал. Джеймс несколько подавлен из-за того, что приходится безвылазно сидеть здесь, хотя старается не подавать виду, но я-то знаю. Да ещё его мантия-невидимка до сих пор у Дамблдора, так что он даже тайно отлучиться не может. Будет свободная минутка – навести Джеймса, это заметно подбодрит его. Хвостик был у нас на прошлой неделе, он показался мне каким-то грустным, но это, наверное, из-за МакКиннонов. Я весь вечер проплакала, узнав об их гибели.
Батильда заходит почти каждый день, она совершенно необыкновенная старушка, которая знает великое множество историй о Дамблдоре, и я далеко не уверена, что ему придётся по вкусу этот факт. Не знаю, насколько можно в эти истории верить, кажется невероятным, что Дамблдор…»
Ноги Гарри словно приросли к полу. Он застыл, вцепившись в обрывок бумаги окостеневшими пальцами, поднимающаяся изнутри неконтролируемая радость, в равных пропорциях смешанная с тоской, растекалась по венам. Дотащившись до кровати, он сел.
Гарри перечитал письмо, но не смог выудить ничего нового, незамеченного с первого раза, и тогда стал просто рассматривать почерк. Хвостик буквы «g» у Лили выходил так же, как у него самого – Гарри специально нашёл все «g» в письме, и каждая из этих из них была словно приветом от матери из-за той стороны вуали. Найденное письмо было невероятным сокровищем, оно доказывало, что Лили Поттер действительно была, существовала, жила на свете. Её руки касались этого пергамента, перо в её пальцах вывело эти слова, слова о нём, Гарри, её сыне.
Нетерпеливо смахнув слёзы, Гарри снова перечитал письмо, в этот раз сосредоточившись на его смысле. Казалось, что он прислушивается к полузабытому голосу.
У них была кошка… скорее всего, она тоже умерла после смерти родителей, а может, убежала, когда некому стало её кормить. Сириус подарил Гарри его первую метлу… Его родители были знакомы с Батильдой Бэгшот – интересно, это Дамблдор их познакомил?.. Да ещё его мантия-невидимка была в те дни у Дамблдора. В этом было что-то странное.
Гарри перестал читать, размышляя над словами матери. Почему Дамблдор забрал мантию-невидимку Джеймса? Гарри отчетливо помнил, как несколько лет назад директор говорил ему: «Я не нуждаюсь в мантии, чтобы становиться невидимым». Может быть, он взял мантию для кого-то из менее одаренных членов Ордена? Гарри продолжил чтение.
«Хвостик был у нас»… Петтигрю, предатель, казался «каким-то грустным». Знал ли он, что видит Джеймса и Лили живыми в последний раз?
И наконец, Батильда, рассказывающая невероятные истории про Дамблдора: «кажется невероятным, что Дамблдор»…
Что Дамблдор – что? Но какая угодно информация о Дамблдоре могла показаться невероятной, например то, что он мог получить низшую оценку за контрольную по Трансфигурации или применил недозволенную магию к козе, как Аберфорт…
Гарри встал, разглядывая пол – возможно, второй листок валялся где-то тут. Он схватил бумаги и перетряс их с таким же рвением, как и предыдущий рывшийся в них человек, открыл ящики у тумбочки, пролистал книги, встал на стул и проверил, не завалялось ли чего на шкафу, залез под кровать и под кресло.
В конце концов, лёжа на полу на животе, Гарри углядел нечто, напоминающее обрывок пергамента, лежащее под тумбочкой. Когда Гарри вытащил это на свет, пергамент оказался огрызком той самой фотографии, которую Лили описала в письме Сириусу. Черноволосый малыш то и дело вылетал за пределы фотографии на игрушечной метле, громко хохоча от радости, за ним везде следовала пара ног, явно принадлежавших Джеймсу – отец подстраховывал его. Гарри сунул обрывок фотографии в карман к письму Лили, упорно продолжая искать второй листок.
Минут через пятнадцать он был вынужден признать, что вторая часть письма матери исчезла. Потерялась ли вторая страничка за прошедшие шестнадцать лет, или же её забрал тот, кто копался в вещах Сириуса до Гарри? Он снова внимательно перечитал письмо, пытаясь найти подсказки про что-нибудь важное, что могло содержаться в утерянном листке. Вряд ли Упивающиеся смертью могли посчитать важной информацию об игрушечной метле. Что могло быть важным – так это сведения о чём-то невероятном касательно Дамблдора. «Кажется невероятным, что Дамблдор»… – что?
– Гарри? Гарри! Гарри!
– Я здесь, – отозвался он. – Что случилось?
Из-за двери послышались шаги, и в комнату вбежала Гермиона.
– Мы проснулись – а тебя нет! – выпалила она, запыхавшись, потом обернулась и прокричала: – Рон! Я нашла его!
Раздражённый голос Рона раздался несколькими этажами ниже.
– Передай ему от моего имени, что он зараза!
– Гарри, зачем было вот так уходить, не предупредив? Мы так напугались! Зачем ты вообще сюда поднялся? – Гермиона заметила царивший в комнате беспорядок. – Что ты тут наделал?
– Смотри, что я нашёл.
И он протянул письмо матери. Гермиона взяла пергамент и принялась читать; Гарри наблюдал за ней. Дочитав до конца листочка, девушка подняла глаза на друга.
– О, Гарри…
– И там было ещё это вот.
Он протянул разорванную фотографию, и Гермиона улыбнулась малышу, летающему взад-вперёд на метле.
– Я искал оставшуюся часть письма, но так ничего и не нашёл.
Гермиона оглянулась.
– Это ты устроил тут такой кавардак? Или кто-то похозяйничал тут до тебя?
– Кто-то обыскивал комнату до меня, – откликнулся Гарри.
– Так я и думала. Везде, куда я заглядывала по пути сюда такой же беспорядок. Как ты думаешь, что же такое они искали?
– Им нужна была информация об Ордене, если это был Снейп.
– Думаешь, он чего-то не знает об Ордене? Он же был его членом.
– В таком случае, это могла быть какая-то информация о Дамблдоре, – высказал Гарри свою версию. – Во второй части письма, например. Та Батильда, о которой упоминает моя мама, знаешь, кто это?
– Кто?
– Это Батильда Бэгшот, автор…
– «Истории магии», – закончила за него Гермиона, явно заинтересовавшись. – Значит, твои родители были с ней знакомы? Она же была величайшим историком магии!
– Батильда до сих пор жива, между прочим, – добавил Гарри, – и живёт в Годриковой Лощине. Тётя Мюриэл упоминала её на свадьбе. Та тоже знала семью Дамблдора. Интересно будет с ней переговорить – как думаешь? – улыбка Гермионы была слишком понимающей, что пришлось Гарри не по вкусу. Он забрал письмо и фотографию и затолкал в кошель, висящий на шее, словно не желал смотреть на Гермиону, чтобы не выдать свои мысли.
– Я понимаю, что тебе хочется поговорить с ней о родителях, да и о Дамблдоре тоже. Но ведь это же никак не поможет нам искать хоркруксы, так? – Гарри не ответил, и Гермиона продолжила: – Гарри, я понимаю, как тебе хочется попасть в Годрикову Лощину, но мне страшно. Мне страшно из-за того, что Упивающиеся смертью так легко обнаружили нас вчера. Это ещё раз доказывает, что нам нужно избегать места, где похоронены твои родители, ведь наверняка тебя там будут поджидать.
– Дело не в этом, – ответил Гарри, всё ещё избегая её взгляда. – Мюриэл кое о чём обмолвилась насчёт Дамблдора. Я просто хочу узнать правду…
И Гарри рассказал Гермионе всё то, что услышал от тётки Рона на свадьбе. Когда он закончил, девушка воскликнула:
– Конечно, Гарри, я понимаю, почему тебя это расстраивает…
– Да не расстроен я ни капельки! – солгал он. – Я просто хочу знать правду!
– Гарри, неужели ты думаешь, что сможешь узнать правду у мстительной старушонки? Или у Риты Скитер? Как ты можешь им верить? Ты же знал Дамблдора!
– Я лишь думал, что знал, – пробормотал он.
– Но ты же понимаешь, как мало правды в том, что Рита писала о тебе! Дож прав: зачем ты позволяешь этим людям осквернять свою память о Дамблдоре?
Гарри отвернулся, стараясь скрыть негодование и чувство обиды. Он пришёл к тому, с чего начал: нужно выбрать, во что верить. А ему нужна правда. Так почему же все так упорно мешают ему узнать её?
– Может, спустимся на кухню? – предложила Гермиона пару минут спустя. – Поищем что-нибудь на завтрак.
Гарри нехотя согласился и последовал за подругой на лестничную площадку, куда выходила дверь второй комнаты. На краске двери были глубокие царапины, а над ними маленькая табличка, которую он раньше не заметил в темноте. Гарри задержался у двери, читая выведенную от руки пафосную надпись. Что-то в этом роде мог бы нацарапать и приклеить на дверь Перси Уизли.
Возбуждение охватило Гарри, хотя он не сразу осознал, почему. Он снова перечитал надпись. Гермиона уже спустилась на один лестничный пролёт.
– Гермиона, – позвал он, удивляясь, как спокойно прозвучал голос. – Поднимись обратно ко мне, пожалуйста.
– Что случилось?
– Р.А.Б. Кажется, я нашёл его.
Послышался резкий вдох, и Гермиона взлетела обратно по ступенькам.
– В письме твоей матери? Но я нигде не увидела…
Гарри мотнул головой, указывая на табличку Регулуса. Гермиона прочитала надпись и так крепко схватила Гарри за руку, что тот поморщился.
– Брат Сириуса? – пошептала она.
– Он был Упивающимся смертью, – сказал Гарри. – Сириус рассказывал мне про него. Регулус присоединился к Упивающимся совсем молодым, но потом засомневался и захотел уйти, за что его и убили.
– Всё сходится! – выдохнула Гермиона. – Если он сам был Упивающимся, то общался с Волдемортом, и, разочаровавшись, решил уничтожить его!
Гермиона отпустила Гарри и, перегнувшись через перила, закричала:
– Рон! РОН! Быстрее поднимайся сюда!
Тот появился через минуту, тяжело дыша и с палочкой наготове.
– Что стряслось? Если это снова гигантский паук, я хочу позавтракать прежде, чем… – Рон нахмурился, при виде двери в комнату Регулуса, на которую молча указывала Гермиона.
– Это комната брата Сириуса, да? Регулус Арктур… Регулус… Р.А.Б.! Медальон – как вы думаете…
– Давайте проверим, – перебил его Гарри и толкнул дверь. Она оказалась заперта. Гермиона указала на неё палочкой и прошептала: «Alohomora!» Раздался щелчок, и дверь открылась.
Они все вместе переступили через порог, оглядываясь по сторонам. Спальня Регулуса была чуть меньше, чем Сириуса, но тоже оставляла впечатление былой роскоши. Но если Сириус пытался как можно сильнее показать своё отличие от семьи, то Регулус изо всех сил подчёркивал обратное. Всё в комнате было слизеринских цветов – покрывало на кровати, гобелен на стенах, портьеры на окнах. Герб семьи Блэков был старательно вырисован над кроватью, девиз «Tourjours Pur»* тоже не был забыт. Под гербом были приколоты многочисленные газетные вырезки, пожелтевшие от времени и образовывающие подобие панно с рваными краями. Гермиона прошла через всю комнату, желая хорошенько рассмотреть их.
– Они все про Волдеморта! – воскликнула она. – Судя по всему, Регулус был поклонником Тёмного Лорда в течение нескольких лет, до того, как присоединиться к Упивающимся.
С кровати поднялось облачко пыли, когда Гермиона плюхнулась на неё, читая вырезки. Тем временем Гарри заметил фотографию – на ней улыбалась и приветственно махала хогвартская команда по квиддичу. Гарри рассмотрел фотографию получше: гербы были слизеринскими. Регулуса было легко узнать – он сидел в переднем ряду, в самом центре. У мальчика были такие же тёмные волосы, как и у Сириуса, и вид был не менее надменный, хотя он был меньше, худее и гораздо менее симпатичным.
– Он был ловцом, – сказал Гарри.
– Что? – переспросила Гермиона рассеянно. Она всё ещё читала вырезки про Волдеморта.
– Он сидит в середине первого ряда. Это место лов… Ладно, неважно, – пробормотал Гарри, заметив, что его никто не слушает. Рон стоял на карачках, заглядывая под шкаф. Гарри оглядел комнату, пытаясь обнаружить какие-нибудь потайные местечки, и подошёл к письменному столу. Но и тут кто-то уже побывал до него. Содержимое ящиков было выворочено, причём явно недавно, потому что не успело покрыться свежей пылью. Но и здесь тоже не было ничего ценного – старые перья, устаревшие учебники, которые грубо листали, недавно разбитый пузырёк с чернилами, в результате растекшимися по всему ящику.
– Да можно сделать это гораздо проще! – воскликнула Гермиона, глядя на Гарри, вытирающего испачканные чернилами пальцы о джинсы. Она подняла палочку и произнесла:
– Accio медальон!
Ничего не произошло. Рон, исследующий складки выцветших портьер, казался разочарованным.
– Что это значит? Что медальона здесь нет?
– Да нет же, медальон может быть здесь, но под защитой определённых заклинаний. Например таких, которые не позволят заполучить его с помощью волшебства.
– Типа того заклинания, которое Волдеморт наложил на сосуд с зелёной жидкостью в пещере? – спросил Гарри, вспомнив, что не мог призвать фальшивый медальон с помощью магии.
– Ну и как же теперь нам его найти? – поинтересовался Рон.
– Будем искать вручную, конечно! – распорядилась Гермиона.
– Гениальная идея! – откликнулся Рон, закатив глаза и продолжая ощупывать портьеры.
За час они прочесали комнату от и до и вынуждены были признать, что медальона здесь нет.
Солнце уже поднялось, его лучи слепили даже сквозь грязные окна лестничных площадок.
– Если подумать – он может быть где-то в другом месте в этом же доме, – сказала Гермиона убеждённо, когда они спускались. В то время как Гарри и Рон потеряли надежду на успех, Гермиона наоборот собралась с силами. – Смог Регулус уничтожить его или нет, он наверняка постарался спрятать медальон как можно дальше от Волдеморта, как вы думаете? Помните, от скольких опасных предметов нам пришлось избавиться, когда мы только начали очищать дом? От часов, которые стреляли арбалетными стрелами во всех подряд, от мантии, пытавшейся задушить Рона – Регулус мог спрятать медальон среди этих вещей, и никто никогда не догадался бы… не догадался бы…
Гарри и Рон посмотрели на Гермиону. Она застыла, как шла, приподняв ногу и не сделав шаг, лицо казалось пустым, словно её только что лишили памяти, взгляд расфокусировался.
– Что-то не так? – испугался Рон.
– Там и был медальон.
– Что? – воскликнули Гарри и Рон одновременно.
– В том самом шкафу в гостиной. Его ещё никто не смог открыть. И мы… мы его…
Гарри похолодел. Он вспомнил: ведь он сам был среди тех, кто пытался открыть медальон, сам держал его в руках, а потом передал дальше по кругу. Медальон бросили в кучу прочих вещей, которые посчитали опасным мусором, вместе с табакеркой, в которой была бородавочный порошок, и музыкальной шкатулкой, от звуков которой всех клонило в сон.
– Кричер умыкнул к себе очень много из того, что мы хотели выбросить, – напомнил Гарри. Оставалась последняя надежда, последний, крохотный шанс, на который приходилось уповать. – У Кричера целый мешок всяческого барахла на кухне. Пошли!
Гарри бежал вниз, перескакивая через две ступеньки, друзья неслись попятам. Они наделали столько шума, что проснулась мамаша Сириуса.
– Отребье! Грязнокровки! Отбросы общества! – выкрикнула она вслед, когда все трое промчались мимо неё в кухню, хлопнув за собой дверью.
Гарри пронёсся через кухню на всех парах и с трудом затормозил перед шкафом Кричера, рывком открыв дверцу. За ней крылось гнездышко, свитое из засаленных одеял, в которые некогда заворачивался Кричер, но сейчас никаких побрякушек здесь раскидано не было. Единственное, что осталось в берлоге Кричера – старое издание «Благородство от природы: генеалогия волшебников». Не веря своим глазам, Гарри схватил одеяла и потряс их – из недр вывалилась дохлая мышь и покатилась по полу. Рон застонал, упав на стул, Гермиона закрыла глаза.
– Ничего ещё не кончено! – уверенно сказал Гарри и повысил голос: – Кричер!
Послышался громкий треск, и домашний эльф, который был с таким неудовольствием унаследован Гарри в числе прочего имущества Сириуса, появился из ниоткуда перед незажженным камином. Маленький, жалкий, Кричер был им по пояс, бледная кожа свисала складками, большие уши обильно поросли пучками седых волос. На Кричере была всё та же ужасно грязная тряпка, в которой он ходил два года назад, а пренебрежительный взгляд говорил о том, что уважения к новому хозяину у эльфа за это время явно не прибавилось.
– Хозяин, – проквакал Кричер своим голосом лягушки-быка и низко поклонился, бормоча своим коленям: – снова сунулся в дом госпожи со своей грязнокровкой и дружком из семьи отщепенцев Уизли.
– Я запрещаю тебе называть кого-либо «отщепенцем» или «грязнокровкой», – прорычал Гарри. Чтобы невзлюбить Кричера, Гарри было достаточно его носа-пятачка и вечно налитых кровью глаз, что уж там говорить о предательстве Сириуса, которое привело к того к гибели.
– У меня к тебе вопрос, – сказал Гарри, сердце его билось гораздо быстрее, когда он смотрел на эльфа, – и я хочу, чтобы ты ответил на него честно. Ясно?
– Да, хозяин, – ответил Кричер, снова низко поклонившись. Губы эльфа беззвучно двигались, и Гарри подумал, что тот наверняка оскорбляет его друзей про себя, раз ему запрещено делать это вслух.
– Два года назад, – начал Гарри, сердце стучало о рёбра, – мы нашли большой золотой медальон там, в гостиной наверху. Мы его выбросили. Ты ведь украл его, вытащив из мусорки, так?
На миг повисла тишина, и Кричер выпрямился и посмотрел Гарри в глаза. А потом сказал:
– Да.
– Где он сейчас? – спросил Гарри торжествующе, Рон и Гермиона ликовали.
Кричер прикрыл глаза, как будто не в силах смотреть, как они отреагируют на его слова.
– Исчез.
– Исчез? – эхом повторил Гарри, восторг его разом схлынул. – Что значит «исчез»?
Эльф вздрогнул. И начал покачиваться из стороны в сторону.
– Кричер, – сказал Гарри свирепо, – я приказываю тебе…
– Мундунгус Флетчер, – проскрипел эльф, всё ещё не открывая глаз. – Его украл Мундунгус Флетчер. Как и картины мисс Беллы и мисс Цисси, как перчатки госпожи, как орден Мерлина Первой степени, как кубки с фамильным гербом, как… – Кричер задыхался, ловя ртом воздух, его впалая грудь ходила ходуном. А потом он наконец открыл глаза и издал душераздирающий вопль: – … и медальон хозяина Регулуса. Кричер виноват, Кричер не справился, Кричер не выполнил указаний хозяина!
Гарри действовал скорее инстинктивно. Так как Кричер ринулся к кочерге, стоящей у камина, Гарри бросился на эльфа и прижал его своим телом к полу. Крик Гермионы слился с воплем Кричера, но Гарри переорал их обоих:
– Кричер, я приказываю тебе не двигаться!
Гарри почувствовал, что эльф перестал сопротивляться, и отпустил его. Кричер лежал на холодном каменном полу, из ввалившихся глаз текли слёзы.
– Гарри, разреши ему подняться, – прошептала Гермиона.
– Чтобы он мог убить себя кочергой? – хмыкнул Гарри, опустившись на колени рядом с эльфом. – Ну ага, только этого мне ещё не хватало. Кричер, мне нужна правда: откуда ты знаешь, что Мундунгус Флетчер украл медальон?
– Кричер видел его! – задыхался эльф, слёзы текли по лицу сплошным потоком, скользя по носу-пятачку и затекая в рот. – Кричер видел, как вор покидал его жилище с руками, полными сокровищ Кричера. Кричер велел этому ворью убираться, но Мундунгус Флетчер только рассмеялся и сбежал.
– Ты сказал, что медальон принадлежал «хозяину Регулусу», – откликнулся Гарри. – Почему? Какое отношение медальон имел к Регулусу? Откуда он взялся? Кричер, сядь и расскажи мне всё, что ты знаешь о медальоне, и какое отношение к нему имел Регулус.
Эльф сел, сжавшись в комочек, положил голову на колени и начал раскачиваться взад-вперёд. Когда он заговорил, голос был глухим, но звучал отчётливо, отдаваясь эхом под сводами кухни.
– Хозяин Сириус сбежал, скатертью ему дорожка, потому что был плохим сыном и разбил сердце моей госпожи своей необузданностью. Но хозяин Регулус был послушным мальчиком. Он знал, какое поведение соответствует имени Блэка и чистоте крови. Он годами говорил о Тёмном Лорде, который хотел, чтобы волшебники вышли из тени, объявили о своём существовании и стали управлять магглами и грязнокровками. И когда хозяину Регулусу исполнилось шестнадцать лет, он примкнул к Упивающимся смертью. Он был так горд, так доволен своей возможностью служить ему…
И вот однажды, через год после того, как хозяин Регулус присоединился к Тёмному Лорду, он спустился в кухню, чтобы повидать Кричера. Хозяину Регулусу всегда нравился Кричер, и хозяин Регулус сказал… сказал… он сказал… – Кричер стал ещё сильнее раскачиваться вперёд-назад. – Он сказал, что Тёмному Лорду нужен эльф.
– Что Волдеморту нужен эльф? – повторил Гарри, оглядываясь на Рона и Гермиону, выглядевших не менее удивлёнными.
– Да-а, – простонал Кричер. – И хозяин Регулус выбрал Кричера. Тёмный Лорд оказал Кричеру честь, как сказал хозяин Регулус. Кричер должен был сделать всё, что велел ему Тёмный Лорд, а потом вернуться домой.
Кричер стал раскачиваться ещё сильнее, дыхание было отрывистым.
– И Кричер отправился к Тёмному Лорду. Тёмный Лорд не сказал Кричеру, что они будут делать, а взял Кричера в пещеру около моря. В пещере была впадина, и во впадине было огромное чёрное озеро…
Волосы у Гарри на затылке встали дыбом. Хриплый голос Кричера доносился до него словно сквозь толщу тёмной воды. Он видел происходящее так живо, словно сам при этом присутствовал.
– …там была лодка…
Ну конечно, там была лодка, Гарри помнил эту лодку, крохотную, светящуюся каким-то потусторонним зелёным светом, заколдованную таким образом, что она отвозила на остров в центре озера одного волшебника и одну жертву. Вот, значит, как Волдеморт проверил защиту вокруг хоркрукса – взял с собой эльфа для «одноразового» использования…
– На острове была чаша, наполненная зельем. Тёмный Лорд велел Кричеру выпить его… – эльф содрогнулся всем тельцем. – …и Кричер выпил. И когда он пил, перед его глазами возникали ужасные видения, а потом внутренности Кричера обожгло словно огнём. Кричер звал хозяина Регулуса, чтобы он пришёл и спас его, он звал госпожу Блэк, но тёмный Лорд только смеялся… он заставил Кричера выпить всё зелье до конца… Потом он положил медальон в пустую чашу… и снова наполнил её зельем. А потом Тёмный Лорд уплыл с острова в лодке, оставив Кричера одного.
Гарри словно сам был свидетелем произошедшего. Он буквально видел белое, змееподобное лицо Волдеморта, его красные глаза, безжалостно следящие за уже ненужным эльфом, который умрёт через несколько минут от неутолимой жажды. Но на этом месте воображение подвело Гарри, потому что он ума не мог приложить, как же Кричеру удалось спастись.
– Кричер хотел пить. Он подполз к воде и стал пить из чёрного озера… и руки, мёртвые руки потянулись к нему из воды, схватили и уволокли в глубину.
– И как же ты спасся? – нетерпеливо прошептал Гарри, удивившись, что произнёс это так тихо.
Кричер поднял свою уродливую голову и посмотрел на Гарри огромными налитыми кровью глазами.
– Хозяин Регулус приказал Кричеру вернуться.
– Это я понял, но каким образом тебе удалось спастись от инфери?
Казалось, что Кричер не понимал, чего от него хотят.
– Хозяин Регулус велел мне вернуться, и я вернулся, – повторил он.
– Да знаю я это, но…
– Гарри, но это же очевидно! Он просто аппарировал!
– Но в пещере нельзя аппарировать! – возразил Гарри. – Иначе Дамблдор…
– Магия эльфов не такая, как наша, – напомнил Рон. – В Хогвартсе тоже ведь нельзя аппарировать, но эльфы это делают.
Некоторое время Гарри молча переваривал услышанное. Как Волдеморт мог допустить такую промашку? Не успел он так подумать, как раздался ледяной голос Гермионы:
– Ну конечно, Волдеморт и внимания-то на эльфов не обращал. Ему бы в жизни в голову не пришло, что у эльфов своя магия, да ещё такая, которой он сам не обладает.
– Высший закон для эльфа – это приказ хозяина, – назидательно сказал Кричер.
– Кричеру было велено вернуться домой, и Кричер так и сделал.
– Значит, ты выполнил приказ, разве нет? – ласково сказала Гермиона. – Ты подчинился воле хозяина!
Кричер помотал головой, сильно раскачиваясь.
– И что было дальше, когда ты вернулся? – спросил Гарри. – Что сделал Регулус, когда ты ему всё рассказал?
– Хозяин Регулус был очень обеспокоен, очень, – хрипло отозвался Кричер. – Хозяин велел Кричеру не попадаться на глаза и не покидать дом. А потом… это произошло чуть позже… Хозяин Регулус пришёл за Кричером к его шкафу, он был очень странный, хозяин Регулус, не такой, как обычно, как будто повредился в уме. Хозяин Регулус попросил Кричера взять его в ту пещеру, в которой Кричер был вместе с Тёмным Лордом.
Значит, они отправились в пещеру. Гарри легко мог представить их – испуганный старый эльф и худой, темноволосый ловец, так похожий на Сириуса внешне. Кричер знал, как открыть вход, знал, как воспользоваться лодкой – только на этот раз с ним на остров отправлялся его ненаглядный хозяин Регулус.
– И он заставил тебя выпить зелье? – спросил Гарри с отвращением. Но Кричер замотал головой и зарыдал. Рука Гермионы метнулась ко рту – девушка всё поняла.
– Хозяин Регулус достал из кармана медальон, похожий на тот, что был у Тёмного Лорда, – продолжил Кричер, из его глаз текли слёзы, скользя по носу-пятачку. – И он велел Кричеру взять его и поменять медальоны, когда чаша опустеет.
Рыдания эльфа стали отрывистыми, Гарри с трудом понимал, что тот говорит.
– И он велел – Кричеру возвращаться – без него. Он сказал Кричеру – уходить – и не говорить госпоже – что Кричер сделал – но уничтожить первый – медальон. И он выпил – всё зелье – и Кричер видел… как хозяина Регулуса… затащили под воду… и…
– Кричер! – всхлипнула плачущая Гермиона. Она опустилась на колени рядом с эльфом, пытаясь обнять его. Тот мгновенно вскочил, с отвращением пятясь он нее.
– Грязнокровка не дотронется до Кричера, он ей не позволит! Что скажет госпожа Блэк?
– Я приказывал тебе не называть её грязнокровкой! – вскипел Гарри, но эльф уже принялся наказывать себя. Он упал на пол и начал биться об него лбом.
– Остановите его, остановите! – вскрикнула Гермиона. – Вы что, не видите, насколько это чудовищно – безусловное подчинение приказам?
– Кричер, перестань, хватит! – закричал Гарри.
Эльф лежал на полу, тяжело дыша и вздрагивая, из носа текла слизь, на бледном лбу уже набухала шишка, глаза опухли, ещё больше налились кровью и были полны слёз. Гарри никогда не видел столь жалкого зрелища.
– Так значит, ты принёс медальон домой, – неумолимо продолжил он допрос, потому что был намерен узнать всю историю до конца, – и попытался его уничтожить?
– Ничто из того, что делал Кричер с медальоном, даже не поцарапало его крышку, – простонал эльф. – Кричер испытал всё, все способы, но ничего не произошло. Он применял разные заклинания, он понял, что единственный способ его уничтожить – это открыть, но он не смог. Кричер наказывал себя и пытался открыть медальон… наказывал себя и пытался открыть медальон…Кричер не выполнил приказ хозяина, Кричер не смог уничтожить медальон! А госпожа с ума сошла от горя, ведь она не знала, куда пропал её сын. А Кричер ничего не смог ей рассказать, потому что хозяин Регулус запрети-и-и-ил ему говори-и-и-ить что-либо его семье-е-е-е-…
Кричер принялся рыдать так сильно, что уже не мог говорить. По щекам Гермионы текли слёзы, но она больше не смела дотронуться до эльфа. Даже Рон, который терпеть не мог Кричера, и то выглядел расстроенным. Гарри сел на корточки и попытался разобраться.
– Я не понимаю тебя, Кричер. Волдеморт пытался убить тебя, Регулус умер из-за Волдеморта, и ты всё равно с радостью предал Сириуса тому же Волдеморту? Ты с такой готовностью отправился к Нарциссе и Беллатрикс и передал им сведения для Тёмного Лорда…
– Гарри, домашние эльфы рассуждают совершенно по-другому, – возразила Гермиона, вытирая глаза тыльной стороной руки. – Он же раб. Эльфы привыкли к жестокому обращению, и то, что с Кричером сделал Волдеморт, не выходило за рамки нормы. Что за дело эльфу до войн волшебников? Он верен тем людям, которые добры к нему. С ним нормально обращались миссис Блэк и Регулус, вот он и бездумно поддерживал их взгляды. Я знаю, знаю, что ты сейчас скажешь, – добавила Гермиона, едва Гарри собрался возразить: что Регулус поменял свои убеждения, но не удосужился поставить в известность об том Кричера, так? И я даже знаю, почему. Семья, к которой принадлежали оба – и Регулус, и Кричер – это старинный чистокровный род, придерживающийся неизменной позиции. Он был в большей безопасности, если продолжил бы поддерживать идею чистоты крови. Регулус просто пытался защитить свою семью.
– Сириус…
– Сириус ужасно вёл себя с Кричером! Что греха таить, ты и сам это прекрасно знаешь. Эльф так долго был один, и когда Сириус здесь появился, Кричер бы мать родную продал за толику тепла с его стороны. Я абсолютно уверена, «мисс Цисси» и «мисс Белла» пожалели Кричера, приветили его, когда он объявился, поэтому, чтобы сделать приятное, эльф рассказал им всё, что они хотели знать. Я предупреждала, что волшебники ещё поплатятся за то, как они относятся к домашним эльфам. Волдеморт, во всяком случае, поплатился… И Сириус тоже.
Гарри нечего было возразить. Он смотрел на рыдающего на полу Кричера и вспоминал слова, сказанные ему Дамблдором буквально через несколько часов после смерти Сириуса: «Думаю, Сириус никогда не считал Кричера существом, чьи переживания могут быть столь же глубокими, как человеческие».
– Кричер, – позвал Гарри немного погодя, – когда будешь в состоянии сделать это… сядь, пожалуйста.
Ещё несколько минут Кричер икал, успокаиваясь после рыданий. Потом он снова сел, вытирая кулачками глаза, словно ребёнок.
– Кричер, я попрошу тебя сделать ещё кое-что, – сказал Гарри и оглянулся на Гермиону, ища поддержки. Он хотел отдать приказ как можно более мягко, но в то же время не мог сделать вид, что это просьба. Всё же смена интонации принесла результат: Гермиона ободряюще улыбнулась.
– Кричер, я прощу тебя отправиться на поиски Мундунгуса Флетчера. Мы должны узнать, где находится медальон, медальон твоего хозяина Регулуса. Это очень важно. Мы хотим закончить работу, начатую хозяином Регулусом. Мы хотим убедиться, что он… что он умер не зря.
Кричер опустил руки и глянул на Гарри.
– Найти Мундунгуса Флетчера? – хрипло переспросил он.
– И доставить его сюда, на Площадь Гриммо, – повторил Гарри. – Ты сможешь сделать это для нас?
Кричер кивнул и поднялся на ноги, и тут Гарри осенило. Он схватил кошель, подаренный ему Хагридом, и вытащил оттуда фальшивый хоркрукс, в который Регулус положил записку для Волдеморта.
– Кричер, я хочу, чтобы ты… эээ… взял это, – сказал Гарри, вложив медальон в руку эльфа. – Это принадлежало Регулусу, и я думаю, что он с удовольствием отблагодарил бы тебя таким образом за верную служ…
– Н-да, это был перебор, – подытожил Рон, когда Кричер, взглянув на медальон, издал крик и снова упал на пол.
Кричера они успокаивали добрых полчаса, тот был так впечатлён отданной в подарок фамильной безделушкой Блэков, что у него подгибались колени. Когда в конце концов эльф был в состоянии сделать несколько шагов, вся троица проводила его к шкафу, проследила, как Кричер прячет медальон среди грязных одеял, и заверила его, что станет охранять это сокровище как зеницу ока во время его отсутствия. Потом Кричер низко поклонился Гарри и Рону и даже неуклюже помахал Гермионе ручкой в знак прощания, а потом аппарировал с громким треском.
![]() |
Обсудить главу вы можете в этой теме |
<< Предыдущая глава | Оглавление | Следующая глава >> |