Перевод книги Дж. К. Роулинг «Гарри Поттер и Дары Смерти»

ГПиDH

Глава девятнадцатая

Серебристая лань

Дата последней редакции:  22.12.2007
Переводчик:  lost girl
Беты:  Berry, Marta, Sige
Гамма:  


В полночь, когда Гермиона сменила Гарри на посту, начался снегопад. Гарри видел беспорядочные и беспокойные сны. В них то и дело появлялась Нагини, проползающая сквозь венок из морозника. Юноша неоднократно просыпался в холодном поту: ему казалось, что кто-то взывал к нему издалека, что на улице слышатся не завывания ветра, а чьи-то шаги и голоса.

Наконец, все еще в кромешной тьме, он встал и подошел к устроившейся у входа в палатку Гермионе, читающей при свете палочки «Историю магии». Поскольку снегопад усилился, девушка с облегчением приняла предложение Гарри перебраться в другое место раньше намеченного срока.

– Куда-нибудь, где не так сильно дует, – попросила она, дрожащими руками натягивая на пижаму свитер. – Знаешь, мне все время кажется, что снаружи кто-то ходит. А пару раз вообще почудилось, что я кого-то заметила.

Гарри, напяливающий джемпер, замер и взглянул на неподвижно лежащий на столе вредноскоп.

– Уверена, что мне показалось, – нервно добавила Гермиона. – Знаешь, в темноте да еще во время снегопада и не такое привидится… Но, может, все-таки лучше, когда будем аппарировать, накинуть мантию-невидимку – так, на всякий случай?

Полчаса спустя палатка была сложена, Гарри поправил на шее цепочку с хоркруксом, Гермиона сжала свою расшитую бисером сумочку, и молодые люди аппарировали. Их охватило привычное ощущение сдавленности; ноги Гарри оторвались от заснеженной поверхности и с силой ударились о замерзшую, покрытую листьями землю.

– Где мы? – спросил он, всматриваясь в незнакомое скопление деревьев, пока Гермиона, раскрыв сумочку, извлекала опорные шесты для палатки.

– В Динском лесу, – отозвалась она. – Мы с родителями как-то раз ходили сюда в поход.

Пусть в этом месте деревья тоже были покрыты снегом и стоял лютый холод, но, по крайней мере, тут не было ветра.

Почти весь день они оставались в палатке, спасаясь от холода с помощью язычков голубого пламени, которые так ловко умела вызывать Гермиона; их можно было взять в руки и носить в кружках. Гарри чувствовал себя так, словно поправлялся после короткой, но тяжелой болезни; а хлопоты Гермионы лишь усиливали это впечатление. После полудня снегопад усилился настолько, что снежные хлопья стали падать даже сквозь плотно сплетенные ветви деревьев и усыпали всю поляну.

После двух почти бессонных ночей все чувства Гарри необычайно обострились. После того как им едва удалось сбежать из Годриковой Лощины, Волдеморт казался ближе, чем раньше, и гораздо опаснее. С наступлением темноты Гарри отправил Гермиону спать, твердо отклонив ее предложение подежурить.

Гарри придвинул к входу палатки старую подушку и уселся – хотя он и натянул на себя все имеющиеся у него джемперы, у него все равно зуб на зуб не попадал. С каждым часом становилось все темнее и, наконец, не стало видно ни зги. Юноша потянулся было за Картой Мародеров, чтобы какое-то время понаблюдать за точкой с надписью «Джинни», но вспомнил, что сейчас рождественские каникулы и она дома, в Норе.

Казалось, в огромном лесу звук от любого малейшего движения отдавался многократным эхом. Гарри понимал, что в чаще полно живых существ, но он предпочел бы, чтобы те оставались неподвижными, предоставив ему возможность отличить подозрительные и зловещие звуки от звуков неопасной возни лесной живности. Он вспомнил услышанный много лет назад шорох мантии, волочащейся по покрытой мертвыми листьями земле, и мысленно выругался – этот звук тут же померещился ему наяву.

Заклинания прекрасно охраняли их уже не первую неделю; с чего бы им перестать действовать сейчас? И все же он не мог избавиться от ощущения, что в этот вечер что-то было не так.

Гарри задремал, прислонившись к углу палатки, и несколько раз чуть не упал вперед; от неудобной позы у него затекла шея. Тьма достигла такой черной бархатистости, что у него возникло ощущение, будто он подвис в промежуточном состоянии между исчезновением и появлением при аппарации. Гарри помахал перед глазами рукой, чтобы проверить, видно ли ее в темноте, как вдруг случилось нечто.

Перед ним возник яркий серебристый свет, мелькающий среди деревьев. Откуда он исходил, было непонятно – но он бесшумно приближался. Гарри вскочил на ноги, подняв палочку Гермионы, и от волнения у него перехватило дыхание. Деревья превратились в угольно-черные силуэты; свет так слепил, что Гарри прищурился, когда серебристый сгусток, наконец выступив из-за ближайшего дуба, приблизился к нему вплотную.

Это была серебристо-белая лань, яркая и ослепительная как луна, бредущая по снегу бесшумно и не оставляя следов. Замерев прямо перед ним, она высоко подняла прекрасную голову и широко распахнула обрамленные длинными ресницами глаза.

Гарри изумленно разглядывал яркий силуэт: удивлял не столько необычный вид лани, а то, что она показалась ему смутно знакомой. Вдруг почудилось, что ждал он ее появления уже давно, хотя и не мог припомнить, что они договаривались о встрече. Желание позвать Гермиону, такое непреодолимое всего минуту назад, испарилось. Он знал, и мог поклясться жизнью, что лань пришла только к нему, и ни к кому другому.

Несколько долгих мгновений они смотрели друг на друга, затем лань повернулась и стала удаляться.

– Нет, – хриплым от долгого молчания голосом воскликнул Гарри. – Вернись! – Но она продолжала нарочито медленно двигаться между деревьев, пока стволы не стали заслонять ее яркий свет.

Гарри замешкался. «Осторожно! – промелькнула у него мысль, – это может оказаться западней!» Но он инстинктивно понимал, что лань не имела отношения к темной магии, и пустился за ней вдогонку. Снег летел у него из-под ног, но состоящая из света лань бесшумно лавировала между деревьев. Лань уводила его все глубже и глубже в чащу, Гарри был убежден: как только он ее догонит, та остановится, позволит приблизиться, а потом заговорит, и тогда сразу все прояснится.

Наконец она остановилась. И снова повернула прекрасную голову. Гарри бросился к ней, чтобы расспросить, но лань исчезла. Ее словно целиком поглотил мрак – лишь ослепительный силуэт оставался в виде головокружительного сияющего отпечатка, стоило Гарри закрыть глаза. Тогда ему стало по-настоящему страшно: ведь присутствие лани означало, что вокруг было безопасно.

Lumos! – шепнул он, и кончик палочки засиял.

Светящийся силуэт лани улетучивался с каждым открыванием и закрыванием глаз, пока он просто стоял, прислушиваясь к звукам леса, к отдаленному треску веток, тихому паданью снега. Не нападут ли на него? Не заманили ли его в засаду? Не наблюдал ли кто-нибудь за ним из темноты, или ему это просто казалось? Он поднял палочку выше. Никто на него не набросился, ни на какую зеленую вспышку из-за дерева не было и намека. Тогда зачем, зачем его привели именно к этому месту?

Что-то блеснуло в свете палочки. Гарри резко обернулся, но это оказался всего лишь небольшой замерзший источник; когда он поднес палочку ближе, ледяная потрескавшаяся поверхность заблестела.

Он осторожно приблизился к озерцу и наклонился. Лед искаженно отражал его фигуру и луч исходящего из палочки света, однако в глубине, под толстым, мутным слоем льда, блестело что-то еще. Массивный серебряный крест…

Сердце заколотилось. Гарри рухнул на колени у края водоема и посветил палочкой в его центр. Сверкнуло что-то кроваво-красное… Меч с блестящими рубинами на рукоятке… На дне лесного озера покоился меч Гриффиндора.

Едва дыша, он уставился на него. Как такое возможно? Как меч оказался тут, на дне лесного водоема, так близко от их привала? Возможно ли, что к этому месту Гарри привела какая-то неизвестная магия, или что лань, которую он принял за патронуса, была хранительницей озерца? Или же меч спрятали на дне уже после их прибытия, именно потому, что они были рядом? В таком случае где же человек, который хотел передать его Гарри? Он снова обвел светящейся палочкой темные кусты и деревья в поисках человеческого силуэта или блеска чьих-нибудь глаз, но так никого и не увидел. И все же, несмотря на возбуждение, Гарри, опустив взгляд на лежащий подо льдом меч, вновь ощутил страх.

Он направил палочку на серебристую тень и пробормотал: «Accio меч». Тот не пошевелился. Да Гарри и не ожидал этого. Если бы взять меч было так просто, то он лежал бы на земле, а не на дне замерзшего водоема. Гарри обошел озерцо по замерзшему берегу, сосредоточившись на воспоминаниях о том, как сумел достать меч в прошлый раз, когда находился в ужасной опасности и молил о помощи.

– Помогите, – прошептал он, но меч так и остался лежать на дне, равнодушно, неподвижно. Начав снова обходить водоем, Гарри спросил себя – а что именно говорил ему Дамблдор в последний раз, объясняя появление меча? «Только истинный гриффиндорец мог бы вытащить его из Шляпы». А какие качества определяют гриффиндорца? «Сила духа и рыцарство».

Гарри остановился и глубоко вздохнул, пар из его рта мгновенно испарился на морозе. Он знал, что ему предстоит сделать. Если признаться честно, он подумал об этом сразу же, как только увидел меч сквозь слой льда.

Он вновь оглядел окружающие его деревья, хотя и был уверен, что на него никто не нападет – враги бы это сделали уже давно, еще когда он шел в одиночестве по лесу или рассматривал водоем. Единственной причиной, по которой Гарри медлил, было нежелание приступать к задуманному.

Дрожащими пальцами Гарри принялся снимать с себя многочисленную одежду. И какое это имеет отношение к «рыцарству», уныло думал он. Да никакого, если не считать рыцарским поступком то, что он не заставил Гермиону нырять вместо себя в ледяной источник.

Раздеваясь, он услышал, как где-то заухала сова, и ощутил в груди укол боли при мысли о Хедвиг. Теперь он стучал зубами, но продолжал снимать одежду, пока не остался на снегу босиком и в одних трусах. Он положил кошель со своей сломанной палочкой, письмом матери, осколком зеркала Сириуса и старым снитчем на груду одежды и направил палочку Гермионы на лед.

Diffindo.

Тишину разорвал громкий, словно выстрел, звук треснувшего льда. На замерзшей глади возникла прорубь, в которой на поверхности воды плавало ледяное крошево. Насколько Гарри понял, там было неглубоко, но, чтобы достать меч, ему придется погрузиться в воду полностью.

Размышления не делали предстоящее дело проще, а воду – теплее. Он приблизился к источнику и положил на землю все еще светящуюся палочку Гермионы. Затем, пытаясь не думать о том, как холодно ему сейчас будет или как сильно он будет дрожать, Гарри прыгнул в воду.

Каждый дюйм его тела протестующе завопил. Даже воздух в легких, казалось, превратился в лед, когда он по самую шею погрузился в обжигающе холодную воду. Гарри едва дышал и дрожал так сильно, что вода выплескивалась из проруби, но заставил себя нащупывать лезвие меча онемевшей ступней. Нырять больше одного раза ему не хотелось.

Секунду за секундой, задыхаясь и дрожа, Гарри откладывал момент полного погружения в воду, пока наконец не собрал все свое мужество, сказав себе: «Ты обязан это сделать», и нырнул.

Обернувшийся агонией холод был беспощадней огня. Когда Гарри, вытянув руку, пробивался сквозь темную воду ко дну, чтобы схватить меч – ему казалось, что он заледенел до мозга костей. Наконец пальцы сжали рукоять, и он потянул меч на себя.

И тут что-то сдавило шею. Сначала Гарри подумал, что это водоросли – хотя, когда он нырял, их не было и в помине – и поднял руку, чтобы освободиться. Но это оказались совсем не водоросли: его шею, как удавка, сжимала цепочка хоркрукса.

Гарри резко оттолкнулся от дна, пытаясь выплыть на поверхность, но его лишь отнесло к каменной стенке источника. Извиваясь и задыхаясь, он боролся с душившей его цепочкой, но окоченевшие пальцы никак не могли ее ослабить. Перед глазами обессилевшего и уже начавшего тонуть Гарри вспыхивали искры, а хватка, сжимавшая его грудь, несомненно, была хваткой самой Смерти…

Судорожно дыша и борясь с тошнотой, он очнулся, лежа лицом в снегу – вымокший и замерзший, как никогда в жизни. Рядом с ним кто-то тоже пытался отдышаться и откашляться – Гермиона снова спасла его, как тогда, когда на него напала змея?.. Но нет, судя по низкому кашлю и тяжелым шагам, это никак не могла быть она…

У Гарри не было сил поднять голову и взглянуть на своего спасителя. Все, что он мог, это поднести дрожащую руку к горлу, чтобы нащупать врезавшуюся в кожу цепочку медальона. Медальона не было. Его кто-то снял. Затем, где-то у него над головой, раздался задыхающийся голос:

– Ты что… совсем… рехнулся?

Ничто в мире не могло придать Гарри сил, чтобы подняться – ничто, кроме шока от звука этого голоса. Дрожа всем телом и пошатываясь, он встал на ноги. Перед ним стоял Рон – в промокшей одежде, с прилипшими к лицу волосами, с мечом Гриффиндора в одной руке и болтающимся на разорванной цепочке хоркруксом в другой.

– Какого черта, – мотая туда-сюда цепочкой с медальоном, словно в какой-то пародии на гипноз, прерывисто бубнил Рон, – ты не снял с себя эту дрянь перед тем, как туда нырять?

Гарри не мог произнести ни слова. Серебристая лань была просто пустым местом по сравнению с появлением друга – Гарри до сих пор не мог в него поверить. Стуча от холода зубами, он схватил все еще лежащую у края водоема груду одежды и стал одеваться. Натянув через голову джемпер, он снова взглянул на Рона, словно боясь, что тот исчезнет, как только Гарри перестанет на него смотреть, но все же это был действительно Рон – он только что нырнул в озеро и спас Гарри жизнь.

– Так это был т-ты? – ослабшим от пережитого происшествия голосом и стуча зубами, наконец выдавил Гарри.

– Ну… да, – смешался Рон.

– Значит… это ты послал ту лань?

– Что? Нет, конечно, не я! Я думал, что это ты!

– Мой патронус – олень.

– А, ну да. То-то мне показалось, что он выглядел как-то иначе. Без рогов.

Гарри снова повесил кошель – подарок Хагрида – на шею, натягивая на себя последний джемпер, остановился, чтобы подобрать палочку, и снова обернулся к Рону.

– А почему ты вообще здесь?

Очевидно, Рон надеялся, что этот вопрос ему зададут позже, а лучше не зададут вообще никогда.

– Ну, я… это… я вернулся. Если… – прокашлялся он, – ну, знаешь… если я вам все еще нужен…

Наступила пауза, в которой уход Рона, казалось, поднялся между ними, словно стена. И все же Рон был тут. Он вернулся. И только что спас Гарри жизнь. Рон рассматривал свои руки. Казалось, до него только что дошло, что за предметы он в них держит.

– Ах да, я понял, – неловко сказал он, поднимая меч, чтобы Гарри смог рассмотреть его. – Поэтому ты туда и сиганул, правда?

– Правда, – отозвался Гарри. – Но я все равно не понимаю. Как ты сюда добрался? Как нас нашел?

– Долгая история, – сказал Рон. – Я вас искал уйму времени, это же громадный лес, так? И уже подумал, что придется прикорнуть под каким-нибудь деревом, когда заметил этого оленя и тебя вместе с ним.

– А больше ты никого не заметил?

– Нет, – произнес Рон. – Я…

Но он неуверенно взглянул на два сросшихся дерева, стоящих в нескольких футах от них.

– Мне почудилось там какое-то движение, но я бежал к источнику, потому что ты нырнул и не вынырнул, и я не собирался отвлекаться на то, чтобы… эй! – Гарри уже спешил к месту, указанному Роном. Между стволами двух, почти сросшихся дубов, на уровне глаз оставалась щель в несколько дюймов – идеальное место для того, чтобы наблюдать, оставаясь незаметным. Снега у корней не было, и, естественно, Гарри не обнаружил никаких следов. Он вернулся к Рону, который ждал его, по-прежнему держа меч и хоркрукс.

– Что-нибудь нашел? – спросил Рон.

– Увы, – отозвался Гарри.

– А как меч оказался в озере?

– Его положил туда тот, кто послал патронуса. – Они оба взглянули на разукрашенный серебряный меч – его покрытая рубинами рукоятка переливалась в свете палочки Гермионы.

– Думаешь, этот – настоящий? – спросил Рон.

– Пока не попробуем, не узнаем, правда? – ответил Гарри.

Хоркрукс по-прежнему болтался на цепочке, зажатой в руке Рона. Медальон слегка дернулся. Гарри знал – то, что было внутри медальона, снова заволновалось. Оно явно ощутило присутствие меча и попыталось убить Гарри, едва тот коснулся рукояти. Теперь некогда было разводить церемонии – настал момент уничтожить хоркрукс, раз и навсегда. Гарри огляделся по сторонам, высоко подняв палочку Гермионы, и под раскидистым кленом заметил плоский валун.

– Пошли, – позвал он Рона и, подойдя к камню смахнул с него снег, а затем протянул руку за хоркруксом. Когда же Рон протянул ему меч, Гарри покачал головой.

– Это должен сделать ты.

– Я? – удивился Рон. – Почему это я?

– Потому что ты вытащил меч из воды. Думаю, это должен быть ты.

Гарри не играл в щедрость или благородство. Так же, как он был убежден в светлой сущности лани, он был уверен, что именно рука Рона должна направлять меч. Дамблдор, по крайней мере, объяснил Гарри кое-что про определенные типы магии и про непредсказуемую силу некоторых воздействий.

– Сейчас я его открою, – предупредил Гарри, – а ты бей. Как только, так сразу, ладно? То, что находится там, внутри, будет сопротивляться. Частица Риддла, что была в дневнике, пыталась меня убить.

– А как ты его откроешь? – в ужасе спросил Рон.

– С помощью серпентарго, – отозвался Гарри. Ответ пришел сам собой, словно он знал его всегда: возможно, не последнюю роль в этом сыграла его недавняя встреча с Нагини. Гарри посмотрел на змееподобное «S», образованное из сверкающих изумрудов: представить себе, что это змейка, свернувшаяся на холодном камне, было проще простого.

– Нет! – воскликнул Рон. – Не открывай! Я не шучу!

– Почему? – спросил Гарри. – Нужно избавиться от этой дряни, ведь мы уже несколько месяцев таскаем ее с собой…

– Я не могу, Гарри, я серьезно… сделай это сам…

– Но почему?

– Потому что эта дрянь плохо на меня влияет! – отозвался Рон, отпрянув от лежащего на камне медальона. – Я не сумею! Я не ищу оправданий, но хоркрукс влияет на меня хуже, чем на тебя и Гермиону… заставляет меня думать о таком… таком, о чем я думал и раньше, но эти мысли становятся в сто раз ужаснее. Ну, я не могу объяснить это, и когда я снимал медальон, то в голове у меня все прояснялось… а потом я должен был надевать эту проклятую штуку снова… Я не смогу это сделать, Гарри!

Он начал пятиться назад, волоча за собой меч и мотая головой.

– Сможешь, – сказал Гарри, – ты сможешь! Ты же только что добыл меч, я знаю, что именно ты должен применить его. Пожалуйста, просто избавь нас от него, Рон.

Казалось, звук собственного имени возымел стимулирующий эффект. Рон сглотнул, затем, все еще тяжело и громко сопя через нос, двинулся к камню.

– Скажи когда, – выдавил он.

– На счет три, – отозвался Гарри; прищурив глаза, он уставился на медальон, сосредоточившись на букве «S» и представляя змею, а содержимое медальона заметалось, словно пойманный таракан. Юноша мог бы даже пожалеть его, если бы след от цепочки-удавки не жег огнем кожу вокруг его шеи.

– Раз… два… три… Откройся.

Последнее слово прозвучало с шипением и рыком: раздался лёгкий щелчок, и золотая дверца медальона широко распахнулась.

За каждой створкой оказалось по живому мигающему глазу, темному и красивому – такими были глаза Тома Риддла до того, как он превратил их в красные щелки.

– Бей, – воскликнул Гарри, удерживая медальон на камне. Рон приподнял дрожащей рукой меч: острие нависло над отчаянно вращающимися глазами, и Гарри сжал медальон еще сильнее, сосредоточившись и уже представляя, как из раскрытых створок льется кровь.

Затем из открытого хоркрукса раздался шипящий голос.

Я видел твою душу, и она моя.

– Не слушай! – хрипло воскликнул Гарри. – Пронзи его!

Я видел твои сны, Рональд Уизли, и твои страхи. Твои желания могут осуществиться, но и твои страхи тоже…

– Бей! – заорал Гарри, его голос эхом отозвался в окружающей их чаще, острие меча задрожало, а Рон все не сводил взгляда с глаз Риддла.

Самый нелюбимый ребенок у матери, мечтавшей о дочери… нелюбимый своей девушкой, которая предпочла твоего друга… всегда на вторых ролях…и всегда в тени…

– Рон, бей немедленно! – заорал Гарри: медальон еще сильнее завибрировал в его руках, и ему стало страшно от того, что сейчас произойдет. Рон поднял меч еще выше, и тогда глаза Риддла сверкнули красным.

Затем прямо из глаз на обеих створках медальона возникло два огромных пузыря, представляющие собой странно искаженные головы Гарри и Гермионы.

Фигуры возникали постепенно – сперва по грудь, затем по пояс, потом появились ноги, и вот они уже стояли в полный рост, рядом друг с другом, словно сросшиеся внизу деревья – Рон вскрикнул в шоке и отпрянул назад. Силуэты нависали над Роном и настоящим Гарри, едва успевшим отдернуть руку от внезапно раскалившейся поверхности медальона.

– Рон! – закричал он, но Риддл-Гарри вдруг завещал голосом Волдеморта, и Рон, словно под гипнозом, не сводил глаз с его лица.

Зачем ты вернулся? Нам без тебя было лучше, мы без тебя были счастливы и радовались, что тебя с нами нет. Мы потешались над твоей глупостью, твоей трусостью, твоим самомнением…

Самомнением! – эхом отозвалась Риддл-Гермиона, которая была красивее и в то же время ужаснее настоящей: она, хихикая, покачивалась перед Роном, который с ужасом смотрел на нее, пригвожденный к месту, держа сбоку бесполезный меч. – Кто захочет на тебя взглянуть, кто вообще когда-либо смотрел на тебя, кроме Гарри Поттера? Что ты совершил, по сравнению с Избранным? Что ты вообще из себя представляешь, по сравнению с Мальчиком-Который-Выжил?

– Рон, пронзи его, ПРОНЗИ ЕГО! – орал Гарри, но Рон не двигался с места. Его глаза расширились, а Риддл-Гарри и Риддл-Гермиона отражались в них: их волосы вились огнем, глаза сияли красным светом, их голоса сливались в дьявольский дуэт.

Твоя мать призналась сама, – щерился Риддл-Гарри, пока Риддл-Гермиона ухмылялась, – что она бы предпочла, чтобы ее сыном был я, и была бы только рада этому обмену…

Кто откажется от него, какая женщина захочет тебя, ты же ничто, ничто, ничто по сравнению с ним, – напевала вполголоса Риддл-Гермиона, она по-змеиному потянулась и обвилась вокруг Риддла-Гарри, крепко его обнимая. Они впились друг в друга поцелуем.

Лицо стоящего перед ними Рона наполнилось мукой. Дрожащими руками он высоко поднял меч.

Рон взглянул на него, и Гарри показалось, что его глаза сверкнули красным.

– Рон?..

Гарри увидел, как сверкнул меч, нанесший удар, отскочил – и тут же услышал звон металла и чей-то продолжительный вопль. Гарри стремительно обернулся, едва не поскользнувшись на снегу, и вытянул руку с палочкой, готовый к защите. Но защищаться было не от кого.

Чудовищные двойники его и Гермионы исчезли. Остался только Рон – с безвольно опущенным мечом в руках рассматривал он лежащие на поверхности камня осколки медальона. Гарри медленно подошел к нему, не зная, что сказать или сделать. Рон тяжело дышал. Его глаза больше не светились красным, а были просто голубыми и влажными от слез.

Гарри отвернулся, сделав вид, что не заметил этого, и подобрал остатки хоркрукса. Рон пронзил стекло обеих створок, глаза Риддла исчезли, запятнанная шелковая отделка слегка дымилась. То, что жило в хоркруксе, было уничтожено; издевки над Роном оказались его последним действом. Меч, звякнув, выпал из руки Рона, а тот упал на колени, обхватив голову руками. Он дрожал, но, понял Гарри, не от холода. Гарри спрятал остатки медальона в карман, опустился на колени рядом с Роном и осторожно положил руку на плечо другу. И с облегчением вздохнул, когда Рон не сбросил ее.

– После того как ты ушел, – тихо сказал он, радуясь тому, что не видит лица Рона, – она проплакала целую неделю. А может, и дольше – просто не хотела, чтобы я это замечал. Долгое время мы вообще не разговаривали. После того как ты ушел…

Он не договорил; теперь Рон снова был тут, и Гарри понял, как дорого обошлось им его отсутствие.

– Она мне как сестра, – продолжил он. – И люблю я ее как сестру, и, кажется, это взаимно. Так было всегда. Я-то думал, что ты в курсе.

Рон, не отвечая, отвернулся и шумно вытер рукавом нос. Гарри поднялся на ноги и подошел к лежащему в нескольких ярдах от них огромному рюкзаку, который Рон отшвырнул, спеша к озеру на помощь другу. Он забросил рюкзак на спину и вернулся к Рону, который при виде Гарри тоже встал и взял себя в руки, хотя его глаза были все еще опухшими от слез.

– Прости, – глухо произнес он. – Прости, что я ушел. Я знаю, что был… был…

Он огляделся в темноте, словно надеясь отыскать в ней подходящее для себя оскорбление.

– Ну, ты вроде как искупил это сполна сегодня ночью, – отозвался Гарри. – Достал меч. Уничтожил хоркрукс. Спас мне жизнь.

– Угу, так я выгляжу гораздо круче, чем на самом деле, – пробормотал Рон.

– Подобное всегда звучит круче, чем есть на самом деле, – согласился Гарри. – И я пытался объяснить тебе это много лет подряд.

Они одновременно шагнули друг к другу и обнялись, Гарри вцепился во все еще мокрую куртку Рона.

– А теперь, – сказал Гарри, когда они оторвались друг от друга, – всего лишь осталось найти нашу палатку.

Но это оказалось нетрудно. Преследование лани через темный лес казалось долгим, но теперь, в компании с Роном, обратный путь обернулся на удивление коротким. Гарри, которому не терпелось разбудить Гермиону, вбежал в палатку с бьющимся от волнения сердцем, а вот Рон замешкался у него за спиной.

Внутри было восхитительно тепло, особенно по сравнению с ночным морозным воздухом. Единственным источником тепла и света были синие, как колокольчики, язычки пламени, мерцавшие в стоящей на полу кружке. Гермиона, свернувшись под одеялом калачиком, спала крепко, и чтобы ее разбудить Гарри пришлось позвать ее несколько раз по имени.

– Гермиона!

Девушка пошевелилась, затем резко села, отбросив с лица волосы.

– Что случилось, Гарри? С тобой все в порядке?

– Все хорошо, полный порядок. Лучше не бывает. И здесь с нами кое-кто еще.

– О чем ты? Кто?..

И только тут она заметила промокшего насквозь и с мечом в руках Рона. Гарри отступил в темный угол, снял рюкзак Рона и попытался слиться со стенкой.

Гермиона соскользнула со своей скамьи и, словно зомби, двинулась к Рону, не сводя глаз с его бледного лица. Слегка приоткрыв рот и широко распахнув глаза, девушка остановилась перед ним. Рон слабо улыбнулся и с надежной во взгляде чуть приподнял руки для объятий.

Гермиона бросилась вперед и принялась наносить удары по каждому дюйму его тела, куда только могла дотянуться.

– Ой… ой… успокойся! Какого?.. Гермиона… ОЙ!

– Какое же… ты… дерьмо… Рональд… Уизли!

Она сопровождала каждое слово ударом: Рон отпрянул и закрыл голову руками, пока Гермиона продолжала наступать.

– Ты… приползаешь… сюда… после… всех… этих… недель! Где моя палочка?

Она выглядела так, словно была готова отобрать ее у Гарри силой, и тот отреагировал совершенно инстинктивно:

Protego!

Между Роном и Гермионой повис невидимый щит. Ударившись об него, Гермиона упала на пол. Отплевываясь от попавших в рот волос, она снова бросилась вперед.

– Гермиона! – воскликнул Гарри. – Успокойся…

– Не успокоюсь! – орала она. Он никогда раньше не видел, чтобы девушка настолько теряла самоконтроль; Гермиона казалась взбешенной до предела. – Верни мою палочку! Отдай ее мне!

– Гермиона, пожалуйста…

– Не говори, что мне делать, Гарри Поттер, – визжала она. – Не смей! Отдай ее сейчас же! А ТЫ!..

Она обвиняющее указывала на Рона: это было как проклятие, и Гарри не винил Рона в том, что тот ошарашенно отступил на несколько шагов.

– Я же побежала за тобой! Тебя звала! Умоляла тебя вернуться!

– Знаю, – отозвался Рон. – Гермиона, мне жаль, я действительно…

– О, так значит, тебе жаль!

Она рассмеялась высоким, истеричным смехом; Рон умоляюще взглянул на Гарри, но тот лишь беспомощно пожал плечами.

– Ты вернулся недели спустя… недели… и думаешь, что все будет хорошо, если всего лишь сказать: «Мне жаль»?

– Ну а что еще я могу сказать? – проорал Рон, и Гарри с облегчением заметил, что друг не сломлен и яростно отбивается от обвинений.

– О, я не знаю! – с ужасным сарказмом выкрикнула Гермиона. – Поройся у себя в мозгах, Рон, это займет лишь пару секунд…

– Гермиона, – вмешался Гарри, который посчитал это ударом ниже пояса, – он только что спас мою…

– Мне плевать! – орала она. – Мне плевать, что он сделал! Неделю за неделей, мы могли погибнуть, пока он там…

– Я знал, что вы живы! – закричал Рон, впервые заглушая ее голос, и приблизившись так близко, как только ему позволяли защитные чары между ними. – О Гарри постоянно пишет «Пророк», говорят по радио, его все ищут, все эти слухи и сумасшедшие истории, я знал, что услышу, если он погибнет, ты не знаешь, что я пережил…

– Что ты пережил?

Ее голос повысился настолько, что, казалось, еще немного – и его расслышат только летучие мыши, но ее негодование достигло такого накала, что какое-то время она вообще не могла говорить. И Рон этим воспользовался.

– Я хотел вернуться тут же после того, как аппарировал, но нарвался на банду Охотников, Гермиона, и не мог никуда уйти!

– Каких еще Охотников? – спросил Гарри, пока Гермиона плюхнулась в кресло, так плотно сцепив ноги и руки, что казалось, она не сможет расплести их несколько лет.

– Ну да, Охотников – повторил Рон. – Они теперь везде – банды пытаются заработать золото, сдавая магглорожденных и предателей крови, министерство назначило награду за каждого пленника. Я был один и выглядел как школьник; они всполошились, решив, что я беглый маггл. Мне пришлось быстро импровизировать, чтобы меня не потащили в министерство.

– Что ты им сказал?

– Сказал, что я Стэн Шанпайк – первое пришедшее мне в голову имя.

– И они поверили?

– Ну, они не семи пядей во лбу. Один из них вообще был явно наполовину троллем, особенно если судить по его запаху…

Рон взглянул на Гермиону, явно надеясь, что при этой шутке та чуть-чуть смягчится, но девушка все так же сидела с каменным лицом, сцепив руки и ноги.

– Ну, короче, они стали спорить насчет того, был ли я Стэном или нет. Если честно, они были какими-то жалкими, но все же их было пятеро, а я – один, и к тому же у меня отобрали палочку. Затем двое из них подрались и, пока остальные отвлеклись, я двинул того, кто меня держал, в живот, схватил его палочку, разоружил парня, который держал мою, и аппарировал. Ну, в целом, мне нечем гордиться. Я снова себя расщепил. – Рон протянул правую руку, чтобы показать два недостающих ногтя. Гермиона холодно подняла брови. – И я промахнулся на много миль мимо того места, где были вы. Но к тому времени, когда я вернулся на берег реки, где находилась наша палатка… вас уже не было.

– Мерлин, какая холодящая кровь история, – надменно и нарочито обидно произнесла Гермиона. – Представляю, что ты пережил, бедняжка. Мы же в это время сходили в Годрикову Лощину и… ну, что же там случилось, Гарри? О да, там появилась змея Сам-Знаешь-Кого, которая чуть не убила нас обоих, а затем прибыл Сам-Знаешь-Кто собственной персоной, и нам едва удалось удрать.

– Что? – спросил Рон, переводя непонимающий взгляд с нее на Гарри, но Гермиона не обращала на него внимания.

– Только представь себе – потерять ногти, Гарри! То, что пережили мы, по сравнению с этим кажется такими пустяками, верно?

– Гермиона, – тихо сказал Гарри. – Рон только что спас мне жизнь.

Казалось, она даже его не услышала.

– Но мне бы хотелось кое-что узнать, – не мигая, уставившись куда-то поверх головы Рона, продолжала она. – Каким образом ты нас сегодня нашел? Это важно. Потому что, когда мы об этом узнаем, то примем меры, чтобы нас больше не посещали те, кого мы не желаем видеть.

Рон сердито посмотрел на нее, затем извлек из кармана джинсов небольшой серебристый предмет.

– Вот, с помощью этого.

Она была вынуждена взглянуть на Рона, чтобы посмотреть, что он им показывал.

– Делюминатор? – Она так удивилась, что даже забыла о необходимости выглядеть холодной и неприступной.

– Он не просто включает и выключает свет, – объяснил Рон. – Не знаю, как он работает или почему это случилось именно в тот, а не в другой момент, потому что я хотел вернуться сразу же, после того, как ушел. Но ранним рождественским утром я слушал радио и услышал… услышал тебя.

Он посмотрел на Гермиону.

– Ты услышал меня по радио? – с недоверием спросила она.

– Нет, я услышал тебя из своего кармана. Твой голос, – он снова протянул делюминатор, – послышался из него.

– И что же я сказала? – спросила Гермиона не то с сарказмом, не то с любопытством.

– Мое имя. «Рон». И еще ты сказала… что-то насчет палочки…

Гермиона густо покраснела. Гарри вспомнил: это было впервые, когда имя Рона было произнесено вслух с того дня, когда он ушел. Гермиона упомянула его, когда они разговаривали о починке палочки Гарри.

– Ну, короче, я его вытащил, – продолжал Рон, глядя на делюминатор,– и в нем вроде не было ничего необычного, но я был уверен в том, что тебя слышал. Ну, и я им щелкнул. Тогда в моей комнате погас свет, но другой свет зажегся за окном.

Рон поднял свободную руку и указал перед собой, его глаза сосредоточились на чем-то незаметном Гарри и Гермионе.

– Это был световой шар, ну, знаете, такой пульсирующий и голубоватый, похожий на свет, излучаемый портключом?

– Ага, – автоматически отозвались хором Гарри и Гермиона.

– И я понял, что это оно, – продолжал Рон. – Я на скорую руку упаковал свои вещи, взял рюкзак и вышел в сад. Световой шарик парил над землей, ожидая меня, и когда я вышел, он подскочил, и я последовал за ним за сарай, и тогда он… ну, проник в меня, внутрь.

– Извини, что? – переспросил Гарри, неуверенный, что правильно расслышал.

– Ну, он словно нырнул в меня, – объяснил Рон, иллюстрируя движение указательным пальцем, – прямо в грудь, и потом… просто проник внутрь. Он был вот тут. – Он указал на висок. – Я его чувствовал, он был таким теплым. И когда он оказался внутри, я понял, что мне нужно было делать. Понял, что он отведет меня туда, куда нужно. Ну, я аппарировал и появился на склоне холма. Везде лежал снег…

– Мы там были, – воскликнул Гарри. – Мы провели там две ночи, а на вторую ночь мне все казалось, что кто-то движется вокруг в темноте и зовет меня!

– Ага, ну, это был я, – ответил Рон. – В любом случае, ваши охранные заклинания сработали, потому что я вас не видел и не слышал. Но я был уверен, что вы где-то поблизости, поэтому в конце концов забрался в спальный мешок и стал ждать появления одного из вас. Думал, что вам все равно придется выйти наружу, когда вы будете складывать палатку.

– Да нет, – отозвалась Гермиона. – Мы, для пущей безопасности, аппарировали под мантией-невидимкой. И мы покинули место очень-очень рано, потому что – как объяснил Гарри – мы слышали, что кто-то бродил поблизости.

– Ну, я провел на холме целый день, – произнес Рон. – Все надеялся, что вы появитесь. Когда же стало темнеть, я понял, что упустил вас, поэтому снова щелкнул делюминатором, и снова появилось голубое свечение, и все повторилось, я аппарировал и прибыл прямо сюда, в этот лес. Я по-прежнему вас не видел, так что приходилось лишь надеяться, что в конце концов кто-нибудь из вас покажется – и Гарри появился. Ну, само собой, сначала я заметил лань.

– Что-что ты заметил? – резко спросила Гермиона.

Они наперебой стали объяснять, что произошло, и по мере продолжения рассказа о серебристой лани и мече в источнике, Гермиона переводила нахмуренный взгляд от одного к другому, слушая так внимательно, что даже забыла про свою неприступную позу.

– Но это же был патронус! – воскликнула она. – Вы не разглядели, кто его послал? Вы никого не видели? И он привел вас к мечу? Это невероятно! А что случилось дальше?

Рон объяснил, как он наблюдал за Гарри, который прыгнул в озеро, как ждал, когда тот выплывет; как поняв, что что-то не так, нырнул и спас Гарри, затем вернулся и достал меч. Он дошел до момента, когда медальон раскрылся, а затем нерешительно замолчал, и Гарри продолжил:

– … и Рон пронзил его мечом.

– И… и оно исчезло? Просто так? – прошептала она.

– Ну, оно… оно кричало, – украдкой бросив взгляд на Рона, добавил Гарри. – Вот.

Он бросил ей на колени медальон; она осторожно подняла его и рассмотрела пронзенные створки.

Решив, что сейчас это будет безопасно, взмахом палочки Гермионы Гарри снял защитные чары и повернулся к Рону.

– Ты только что сказал, что сбежал от захватчиков с запасной палочкой?

– Что? – не понял Рон, который наблюдал за рассматривающей медальон Гермионой. – А… ну да.

Он открыл защелку на рюкзаке и вытащил короткую темную палочку из кармашка.

– Ну, я решил, что запасная всегда пригодится.

– Ну и правильно, – протянув руку, одобрил Гарри. – Моя-то сломалась.

– Ты шутишь? – удивился Рон, но тут Гермиона поднялась на ноги, и он снова насторожился.

Девушка спрятала обезвреженный хоркрукс в вышитую сумочку, затем забралась назад в постель и, не проронив ни слова, устроилась поудобней.

Рон передал Гарри его новую палочку.

– Ты не мог рассчитывать на большее, – пробормотал Гарри.

– Ну да, – согласился Рон. – Могло быть гораздо хуже. Помнишь тех пташек, которых она на меня натравила?

– На твоем месте я бы пока не исключала подобной возможности, – раздался приглушенный одеялом голос Гермионы, но Гарри заметил, что Рон, вытаскивающий из рюкзака свою коричневую пижаму, с трудом удерживается от улыбки.



Обсудить главу вы можете в этой теме





<< Предыдущая глава Оглавление Следующая глава >>