Перевод книги Дж. К. Роулинг «Гарри Поттер и Дары Смерти»

ГПиDH

Глава двадцать шестая

Гринготтс

Дата последней редакции:  07.08.2007
Переводчик:  BRITVA
Бета:  Lady Margaret
Гамма:  


Их план был продуман, последние приготовления завершены. В тесной спальне, на камине в небольшом стеклянном фиале лежал один-единственный чёрный вьющийся волос, снятый со свитера, в котором Гермиона была в Малфой-Мэноре.

– Ещё у тебя будет её волшебная палочка, – Гарри кивнул в сторону палочки из грецкого ореха. – Надеюсь, получится достаточно убедительно.

Гермиона выглядела слегка испуганной, словно палочка могла укусить её или ужалить:

– Я ненавижу её! – тихо произнесла она. – Я действительно ненавижу эту штуку. Всё это неправильно, она никогда не будет слушаться меня. Это как будто часть её.

Гарри не мог не вспомнить, как Гермиона отказывалась верить в его неприязнь к палочке из терновника, настаивая, что он всё выдумал и дело только в практике. Однако он предпочёл не напоминать ей об этом: канун нападения на Гринготтс был совершенно неподходящим моментом для ссоры.

– Но это поможет тебе войти в роль, – вмешался Рон. – Подумай, на что она способна.

– Об этом я и думаю, – возразила Гермиона. – Разве не этой палочкой пытали родителей Невилла и Мерлин знает, кого ещё? Ею был убит Сириус!

Гарри взглянул на палочку, раздираемый желанием схватить её и разрубить пополам мечом Гриффиндора, который стоял у стены позади него.

– Я потеряла свою, – Гермиона с сожалением вздохнула, – и очень хочу, чтобы Олливандер смог и мне сделать другую.

Луна уже получила от него новую палочку сегодня утром, и сейчас практиковалась на лужайке за домом, изучая её возможности. Дин, который тоже лишился палочки при нападении Охотников, уныло наблюдал за ней.

Гарри опустил взгляд на палочку из боярышника, которая когда-то принадлежала Драко Малфою. Он был приятно удивлён, когда обнаружил, что она слушается его так же, как палочка Гермионы.

Вспоминая, что рассказал ему Олливандер о секрете их работы, Гарри, кажется, начинал понимать, в чём дело: палочка Беллатрикс не признавала Гермиону, потому что не она захватила её непосредственно у хозяйки.

Дверь спальни открылась, и вошёл Грипхук. Гарри инстинктивно потянулся к рукояти меча и придвинул его поближе к себе. Очевидно, гоблин это заметил, и чтобы сгладить возникшую неловкость, Гарри пояснил:

– Просто в последний раз проверяем, всё ли готово. Мы уже предупредили Билла и Флер, что уедем завтра рано утром, и попросили не провожать нас.

Друзья действительно настояли на этом, потому что Гермионе нужно было принять облик Беллатрикс до отъезда, и чем меньше Билл и Флер знали или догадывались о том, что они собираются делать, тем лучше. Они объяснили, что не собираются возвращаться, и поскольку старая палатка Перкинса была потеряна в ту ночь, когда их схватили Охотники, Билл одолжил им другую. Сейчас она была упакована в расшитую бисером сумку, и Гарри был впечатлён, когда узнал, что Гермиона спрятала её от Охотников, просто положив на самое дно сумки.

Хотя Гарри понимал, что ему будет не хватать Билла, Флер, Луны и Дина, да и комфорта и домашней обстановки, которыми они наслаждались последние несколько недель, он с нетерпением ждал, когда они смогут уйти из заточения Ракушечного коттеджа. Ему до смерти надоело сидеть взаперти в крошечной тёмной спальне и постоянно проверять, не подслушивают ли их. Но больше всего Гарри хотел избавиться от Грипхука. Однако ответа на вопрос, как и когда отделаться от гоблина, не отдавая ему меч Гриффиндора, у него не было. Как и возможности обсудить это с друзьями, потому, что Грипхук редко оставлял Гарри, Рона и Гермиону наедине дольше, чем на пять минут. «Он мог бы давать уроки моей маме», – ворчал Рон, когда длинные пальцы гоблина в очередной раз появлялись в дверном проёме. Помня о предупреждении Билла, Гарри подозревал, что Грипхук не спускает с них глаз, опасаясь, что его надуют.

Гермиона так искренне осуждала идею оставить гоблина не солоно хлебавши, что Гарри прекратил попытки убедить её поразмыслить, как лучше это сделать. Рон же в те редкие минуты, когда Грипхук оставлял их без присмотра, не мог придумать ничего лучше, чем: «Нам останется только приделать к нему крылья, приятель».

Ночью Гарри очень плохо спал. Лёжа без сна, он ощущал примерно такие же приступы беспокойства, как в ночь перед проникновением в Министерство Магии. Тревога и сомнения, что всё пойдёт не так, как нужно, не оставляли его. Он не переставал убеждать себя в том, что план хорошо продуман и Грипхук знает, с чем им придётся столкнуться, и что они готовы преодолеть любые препятствия, которые окажутся на их пути, на душе у него всё равно было неспокойно. Пару раз он услышал, как ворочается Рон, и был уверен, что ему тоже не спится. Но поскольку его друг делил гостиную с Дином, Гарри не решился окликнуть его.

Это было почти облегчение, когда в шесть утра они наконец-то вылезли из спальных мешков, оделись и вышли в сад, чтобы встретиться там с Гермионой и Грипхуком. Раннее майское утро был прохладным и ветреным. Гарри смотрел вверх, на тускло мерцающие в тёмном небе звёзды, и слушал шум волн, разбивающихся о скалистый берег.

Затем он перевел взгляд на крошечные зелёные ростки, пробивающиеся сквозь красную землю на могиле Добби, и подумал, что через год она вся будет усыпана цветами. Белый камень, на котором было выбито имя эльфа, уже не выглядел свежим: дожди и ветер оставили на нём след. И хотя друзья едва ли могли найти лучшее место для последнего приюта Добби, Гарри было грустно от мысли, что его придётся покинуть. Глядя на могильный холмик, он снова и снова пытался понять, как же эльф узнал, куда прийти, чтобы спасти их. Пальцы сами по себе сжались вокруг острого осколка зеркальца, который он носил в мешочке на шее, и в котором – Гарри был уверен – он видел глаз Дамблдора.

Звук открывающейся двери заставил его оглянуться: по лужайке к ним приближалась Беллатрикс Лестранж в сопровождении Грипхука. Она на ходу убрала маленькую, расшитую бисером сумку в карман старой мантии, взятой на площади Гриммо. И хотя Гарри точно знал, что на самом деле это Гермиона, он всё равно не смог сдержать накатившую волну ненависти.

Женщина была выше его ростом, длинные тёмные волосы рассыпались по спине, глаза презрительно смотрели из-под тяжёлых век будто сквозь него. Однако стоило ей заговорить, как он узнал голос Гермионы:

– У неё совершенно отвратительный вкус, даже хуже, чем у Гардирукса. Давай, Рон, иди сюда, и я смогу…

– Хорошо, но учти, я не хочу слишком длинную бороду.

– О, ради всего святого, это же не для красоты!

– Одно другому не мешает, и я предпочёл бы нос покороче, постарайся сделать так, как было в прошлый раз.

Гермиона вздохнула и приступила к изменению внешности Рона, которая не должна была иметь ничего общего с оригиналом. Помимо этих мер, они надеялись, что им поможет еще защита зловещей ауры, которую излучала Беллатрикс. Гарри и Грипхук постоянно будут рядом под мантией-невидимкой.

– Ну, – спросила Гермиона, – как он теперь выглядит, Гарри?

Узнать Рона после наведённой маскировки было совершенно невозможно даже для Гарри, который его отлично знал. У его друга теперь были длинные волнистые волосы, окладистая русая борода и усы, веснушки исчезли без следа, нос стал коротким и широким, а брови – густыми и кустистыми.

– Ну, не в моем вкусе, конечно, но сойдёт, – ответил Гарри. – Ладно, идём.

Троица оглянулась на Ракушечный коттедж, тёмный и молчаливый в рассветных сумерках, и направилась туда, где заканчивалось действие заклятия Fidelius и они могли аппарировать. Едва они вышли за ворота, раздался голос Грипхука:

– Я думаю, теперь я должен подняться наверх?

Гарри наклонился, и гоблин вскарабкался ему на спину, сомкнув пальцы на шее. Он не был тяжёлым, но Гарри не нравилось это ощущение и то, как сильно он вцепился ему в горло. Гермиона вытащила из расшитой бисером сумки мантию-невидимку и бросила им.

– Прекрасно, – удовлетворённо кивнула она, наклонившись и проверив, что ноги Гарри не торчат из-под мантии. – Ничего не видно.

Гарри развернулся с Грипхуком на плечах и полностью сконцентрировался на Дырявом котле – гостинице у входа в Косой переулок. Гоблин вцепился ещё сильнее, потому что они двигались в сжимающуюся темноту ночи, но уже в следующую секунду Гарри ощутил под ногами тротуар и открыл глаза на Чаринг Кросс Роуд. Проходящие мимо магглы с тоскливыми невыспавшимися лицами, как обычно, куда-то спешили.

Бар «Дырявого Котла» был почти пустым, только его сутулый беззубый владелец протирал очки, стоя за барной стойкой, да парочка волшебников тихо беседовали в дальнем уголке. Увидев Гермиону, они отодвинулись ещё дальше, в тень.

– Госпожа Лестранж, – пробормотал Том и, поскольку Гермиона не сразу удостоила его ответом, услужливо склонил перед ней голову.

– Доброе утро, – наконец произнесла она. Когда Гарри, скрытый мантией-невидимкой, проходил мимо, всё ещё с Грипхуком на плечах, то заметил удивлённый взгляд бармена.

– Ты слишком приветлива, – прошептал Гарри, когда они прошли сквозь гостиницу и оказались на заднем дворе, – ты должна смотреть на таких людей, как на мусор.

– Хорошо.

Гермиона достала палочку Беллатрикс и постучала по зачарованному кирпичу в стене, и тут же кладка, кружась, расступилась, образовав сначала очень узкий проход, который становился всё шире, пока наконец не превратился в сводчатую арку, выводящую на узкую мощёную улицу – Диагон-аллею. Здесь ещё было тихо, магазины вот-вот должны были открыться. С тех пор, как Гарри в первый раз побывал на этой извилистой улочке перед поступлением в Хогвартс, многое изменилось. Магазинов, чьи окна были заколочены, было больше обычного, но открылось несколько новых, посвящённых Тёмным Искусствам, которых не было, когда друзья были здесь в прошлый раз. С множества плакатов, наклеенных над окнами, на Гарри смотрело собственное лицо, освещённое светом вывесок. «Враг номер один», – гласили подписи.

Несколько оборванцев жались в дверных проёмах, и Гарри слышал, как они умоляюще обращались к редким прохожим, выпрашивая немного золота, со словами, что они настоящие волшебники. У одного из нищих глаз был закрыт окровавленной повязкой. Пока они шли по улице, попрошайки, едва бросив взгляд на Гермиону, как будто растворялись, надвигая капюшоны на лица и стараясь исчезнуть как можно быстрее. Она смотрела на них с недоумением, пока человек с окровавленной повязкой не приблизился к ней шатающейся походкой и не остановился прямо напротив, преградив дорогу.

– Мои дети! – завопил он, показывая на неё пальцем. Высокий, надтреснутый голос казался голосом безумца. – Что они сделали с ними?! Вы знаете, вы должны знать!

– Я… в самом деле… – неуверенно пробормотала Гермиона.

Незнакомец набросился на неё, пытаясь дотянуться до горла. И тут же удар, сопровождаемый вспышкой красного цвета, отбросил его на землю. Рон всё ещё стоял, держа палочку в вытянутой руке, с ошарашенным выражением лица, частично скрытого густой бородой. Люди выглянули из окон по обе стороны улицы, а несколько прилично одетых прохожих заспешили, подобрав мантии, явно желая поскорее убраться подальше от этого места.

Едва ли можно было сделать их появление в Косом переулке ещё более заметным, Гарри даже задумался о том, не будет ли лучше сейчас исчезнуть и придумать какой-нибудь другой план. Но прежде чем друзья успели отойти, чтобы обсудить это, сзади раздался крик:

– Госпожа Лестранж!

Гарри развернулся кругом, и Грипхук снова вцепился ему в шею. К ним шёл высокий, худой волшебник с густой копной седых волос и длинным, острым носом.

– Это Трэверс, – прошептал гоблин в самое ухо Гарри, но тот сейчас не мог думать о том, кто это такой. Гермиона выпрямилась в полный рост и произнесла со всем высокомерием, на которое только была способна:

– Что вам нужно?

Трэверс замедлил шаг, явно оскорблённый её тоном.

– Он тоже Упивающийся смертью, – выдохнул Грипхук на ухо Гарри, и тому ничего не оставалось, как подкрасться сбоку и повторить это Гермионе.

– Я просто хотел поздороваться с вами, – начал Трэверс прохладным тоном. – Но если моё присутствие нежелательно…

Гарри узнал его голос: он был одним из тех, кто побывал в доме Ксенофилиуса.

– Нет, что вы, Трэверс, – поспешно ответила Гермиона, пытаясь исправить свою ошибку. – Как поживаете?

– Признаюсь, я не ожидал встретить вас здесь.

– В самом деле? Почему? – удивилась Гермиона.

– Ну… – Трэверс замялся, – я слышал, что обитатели Малфой-Мэнора заперты там после… побега.

Гарри искренне желал Гермионе не потерять голову… Ведь если это правда и Беллатрикс не должна была появляться на людях…

– Тёмный Лорд прощает тех, кто долго служил ему верой и правдой, – уверенно ответила Гермиона, очень правдоподобно изобразив высокомерную манеру Беллатрикс. – Возможно, его доверие к вам, Тревэрс, не столь велико, как ко мне.

Упивающийся смертью выглядел уязвленным, но уже не таким подозрительным, как раньше. Он мельком взглянул на человека, которого только что оглушил Рон:

– Он чем-то оскорбил вас?

– Не имеет значения. Впредь он этого не сделает, – холодно произнесла Гермиона.

– Некоторые из этих оставшихся без палочек весьма неприятны, – продолжал Трэверс. – Я ничего не имею против, пока они просто попрошайничают, но одна из них на прошлой неделе умоляла меня рассмотреть её дело в Министерстве: «Я ведьма, ведьма, позвольте мне доказать это», – передразнил он писклявый голос просительницы. – Можно подумать, я отдам ей собственную палочку. Кстати, а чьей сейчас пользуетесь вы? – поинтересовался он. – Я слышал, что ваша…

– Моя палочка здесь, со мной, – возразила Гермиона ледяным тоном, демонстрируя палочку Беллатрикс. – Не знаю, каких слухам вы поверили, но вас жестоко обманули.

Трэверс этот ответ явно озадачил. Он обернулся к Рону:

– Я что-то не узнаю вашего спутника. Кто это?

– Драгомир Деспард, – представила его Гермиона, решив, что имя вымышленного иностранца будет для Рона лучшим прикрытием. – Он почти не говорит по-английски, но разделяет идеи Тёмного Лорда. Он приехал из Трансильвании, чтобы узнать побольше о новом устройстве Англии.

– В самом деле? Как дела, Драгомир?

– Как у вас? – Рон протянул руку.

Трэверс пожал её кончиками пальцев, словно боялся испачкаться.

– И что привело вас и вашего славного приятеля в Косой переулок в столь ранний час? – поинтересовался Упивающийся смертью.

– Мне нужно заглянуть в Гринготтс, – ответила Гермиона.

– Мне тоже, – кивнул Трэверс, – ох, это грязное золото! Мы не можем без него жить, я признаю. Но мне жаль, что приходится иметь дело с нашими длиннопалыми друзьями.

Гарри на мгновение ощутил, как напряглись руки Грипхука у него на шее.

– Пойдёмте? – Трэверс сделал приглашающий жест рукой, предлагая пройти вперёд. И Гермионе ничего не оставалось, кроме как последовать за ним по извивающейся улочке, где белое здание Гринготтса возвышалось над магазинчиками. Рон шагал рядом, Гарри и Грипхук следовали за ними.

Общество этого подозрительного Упивающегося было последней вещью на свете, в которой они нуждались, и хуже всего было то, что Трэверс держался рядом с «Беллатрикс» и у Гарри не было никакой возможности перекинуться с друзьями хотя бы парой слов.

Они довольно быстро достигли мраморных ступеней, ведущих к бронзовым дверям.

Как и предупреждал Грипхук, гоблинов в ливреях сменили двое волшебников с золотыми измерителями.

– О, Проверка Подлинности, – театрально произнёс Трэверс. – Так примитивно, но эффективно.

Он поднялся по ступеням, кивнув поочерёдно левому и правому волшебникам. Те провели измерителями вдоль его тела. Гарри знал, что при Проверке можно обнаружить маскировочные чары и скрытые волшебные предметы. Понимая, что у него есть не больше секунды, он поднял палочку Драко и дважды прошептал: «Confundo». Трэверс, который смотрел в холл сквозь бронзовые двери, не заметил, как оба охранника слегка вздрогнули, поражённые заклятиями. Длинные тёмные волосы развевались за спиной Гермионы, когда она поднималась по ступеням.

– Одну минуту, мадам, – остановил её один из охранников, собираясь приступить к проверке.

– Но вы только что всё проверили, – возмутилась Гермиона властным, раздражённым голосом Беллатрикс. Трэверс оглянулся, изумлённо подняв брови. Охранник явно растерялся и так и застыл со своим прибором, уставившись на напарника. Тот был смущён не меньше и неуверенно пробормотал:

– Ну да, ты только что проверил их, Мариус.

Гермиона быстро вошла внутрь, Рон – рядом с ней. Гарри и Грипхук последовали за ними. Когда они оказались за порогом, Гарри оглянулся и увидел, что оба охранника удивлённо почёсывают в затылках. Два серебряных гоблина стояли за дверями, держа в лапах поэмы о страшном возмездии, написанные в назидание потенциальным воришкам. Гарри взглянул на них, и внезапно воспоминание из детства, с того самого дня, когда он пришёл сюда в день своего одиннадцатилетия – самый фантастический день рождения в жизни, всплыло в памяти. Он в сопровождении Хагрида стоял на этих ступенях, и тот сказал: «Надо быть трижды безумцем, чтобы попытаться ограбить Гринготтс». Тогда он был просто очарован волшебным банком и обретением золотого клада. Он даже представить не мог, что ему принадлежит нечто подобное. И уж тем более он никогда не подумал бы, что вернётся сюда, чтобы что-то украсть. Но сейчас не было времени предаваться воспоминаниям и сомнениям – они уже стояли в просторном мраморном холле Гринготтса, и пора было действовать.

За длинной стойкой на высоких табуретах сидели гоблины, обслуживающие первых ранних посетителей. Гермиона, Рон и Трэверс направились к старому гоблину, который сосредоточенно изучал сквозь лупу массивную золотую монету. Гермиона позволила Трэверсу пройти первым, под предлогом того, что хочет рассказать Рону об особенностях холла. Гоблин отбросил монету и произнёс, не обращаясь ни к кому конкретно:

– Лепреконово…

Потом поприветствовал Трэверса, взял протянутый крошечный золотой ключ, осмотрел и вернул владельцу. Гермиона сделала шаг вперёд.

– Мадам Лестранж! – воскликнул изумлённый гоблин, – чем я могу быть вам полезен сегодня, дорогая?

– Я хотела бы попасть в своё хранилище, – ответила Гермиона.

Гоблин, казалось, чуть отпрянул назад. Гарри оглянулся кругом: не только Трэверс остановился и смотрел на них, ещё несколько гоблинов, бросив свою работу, уставились на Гермиону.

– А у вас есть… подтверждение личности? – спросил гоблин.

– Подтверждение? У меня никогда раньше о нём не спрашивали, – удивилась Гермиона.

– Должны быть, они предупреждены, что может появиться самозванец, – прошептал Грипхук на ухо Гарри.

– Ваша палочка, мадам, – гоблин протянул подрагивающую руку. И в этот момент Гарри осенила догадка, что в банке уже знают о том, что палочка Беллатрикс была украдена.

– Действуй, – прошептал Грипхук в ухо Гарри. – Используй Imperio.

Скрытый мантией-невидимкой, он направил на старого гоблина палочку из боярышника и впервые в жизни прошептал: «Imperio».

Это было любопытное ощущение: волна тепла и лёгкое покалывание прошли сквозь руку, соединяя его сознание через палочку с произнесённым им проклятием. Гоблин взял палочку Беллатрикс, внимательно осмотрел ее и, удовлетворённый результатом, произнёс:

– О, вам сделали новую палочку, мадам Лестранж.

– Что? Нет, это моя палочка… – начала Гермиона.

Трэверс снова подошёл к стойке:

– Новая палочка? Но как это возможно? Какой мастер сделал её для вас?

Гарри среагировал не задумываясь: он направил на Трэверса палочку и снова прошептал: «Imperio».

Тот опустил взгляд на палочку Беллатрикс:

– Да, я вижу. Очень красивая. Она хорошо работает? Эти волшебные палочки так просто сломать, не правда ли?

Гермиона выглядела совершенно обескураженной, но к огромному облегчению Гарри она никак не прокомментировала столь странный поворот событий. Старый гоблин за стойкой хлопнул в ладоши и к нему подошёл ещё один, помоложе.

– Мне понадобятся звенелки, – сказал старый, и молодой тут же убежал, чтобы вскоре вернуться с сумкой, наполненной чем-то металлическим и бренчащим, и отдать её коллеге.

– Очень хорошо, – старый гоблин спрыгнул со своего табурета и исчез из вида. – Следуйте за мной, мадам Лестранж, и я отведу вас в хранилище.

Он появился из-за другого конца стойки и с довольным видом подошел к ним. Содержимое сумки всё так же звенело. Трэверс же стоял неподвижно с широко открытым ртом. Рон обратил внимание на его странное поведение и теперь разглядывал его в полном замешательстве.

– Богрод, подожди! – из-за стойки выбежал ещё один гоблин. – У нас есть инструкция… Мадам, – он поклонился Гермионе, – простите, но мы получили особые указания, касающиеся хранилища Лестранжей.

Гоблин что-то быстро прошептал на ухо Богроду, но тот, подчинённый проклятию, оттолкнул его:

– Я помню об инструкциях, но мадам Лестранж хочет пройти в своё хранилище. Древний род, старинные клиенты… Сюда, пожалуйста.

Всё с тем же бренчанием он направился к одной из множества ведущих из холла дверей. Гарри оглянулся на Трэверса, который словно прирос к месту с неестественно-отсутствующим видом, и принял за него решение. Одним движением палочки он заставил Упивающегося смертью следовать за ними и тоже пройти через дверь в освещённый факелами каменный проход.

– У нас неприятности, они заподозрили неладное, – сказал Гарри, когда дверь за процессией закрылась. Он скинул мантию-невидимку. Грипхук тут же спрыгнул с его плеч. Ни Треверс, ни Богрод не выразили при этом ни малейшего удивления.

– Они под действием Imperio, – добавил он в ответ на недоумение Рона и Гермионы по поводу Богрода и Трэверса, которые по-прежнему оставались невозмутимыми. – Я не уверен, что сделал всё правильно. Я не знаю.

И ещё одно воспоминание ворвалось в его сознание: вопль настоящей Беллатрикс Лестранж в тот день, когда он впервые пытался использовать Непростительное проклятие: «Ты должен действительно этого захотеть, Поттер!»

– И что нам теперь делать? – спросил Рон. – Может, уйдём отсюда? Мы вообще выберемся?

– Если сможем, – ответила Гермиона, оглянувшись на дверь, ведущую в холл, за которой никто не знал, что случилось.

– Раз уж мы зашли так далеко, надо продолжать, – возразил Гарри.

– Отлично, – вмешался Грипхук. – Нам понадобится Богрод, чтобы управлять тележкой. У меня больше нет над ней власти. Но вот подходящего места для волшебника здесь нет.

Гарри снова наставил на Трэверса палочку и произнёс:

Imperio!

Тот развернулся и припустил прочь с хорошей скоростью.

– Что ты приказал ему?

– Спрятаться, – ответил Гарри, направив палочку на Богрода, который тут же засвистел, призывая небольшую тележку. Она, не заставив ждать, прикатилась из темноты им навстречу по рельсам.

Гарри готов был поклясться, что слышал вопль, раздавшийся из холла, пока они забирались в тележку: Богрод впереди, а они с Грипхуком, Роном и Гермионой – сзади.

Тележка тронулась, резко набирая скорость. Они промчались мимо испуганно забившегося в какую-то нишу Трэверса, и понеслись дальше, кружа по лабиринту проходов. Тележка сильно наклонилась вниз, и Гарри уже ничего не мог услышать из-за грохота колёс по рельсам. Когда они кружили между сталактитами, его волосы развевались от большой скорости, с которой тележка неслась глубоко под землю, но Гарри всё равно смотрел назад.

Должно быть, они оставили гораздо больше улик, чем казалось на первый взгляд. И сейчас идея замаскировать Гермиону под Беллатрикс и воспользоваться захваченной палочкой казалась ему глупой: Упивающиеся смертью наверняка знали, кто её украл.

Они погрузились под землю на такую глубину, на какой Гарри никогда не был в Гринготтсе, вошли на огромной скорости в крутой поворот и увидели впереди всего секундой раньше, чем он обрушился на тележку, подземный водопад.

– Нет! – завопил Грипхук, но тележка даже не притормозила. Они с шумом помчались сквозь поток воды, которая заливала глаза и рот так, что Гарри не мог ни дышать, ни видеть. Их выбросило из сильно накренившейся тележки, Гарри услышал, как она врезалась в каменную стену тоннеля и разбилась. Где-то раздался крик Гермионы. А сам Гарри, как будто бы невесомый, легко и безболезненно приземлился на каменный пол.

– Амортизирующие чары, – бормотала Гермиона, пока Рон помогал ей подняться на ноги. К своему ужасу Гарри увидел, что она больше не выглядела как Беллатрикс, в старой робе, промокшая насквозь она снова была похожа сама на себя. Рон стал таким же рыжим и безбородым как всегда. Они заметили это и удивлённо переглянулись.

– Гроза воров, – объяснил Грипхук, поднимаясь на ноги и оглядываясь туда, где они только что искупались в потоке воды. Только сейчас Гарри понял, что это была не просто вода.

– Смывает любые чары и колдовскую маскировку. Они поняли, что в Гринготтс проникли самозванцы и активировали против нас защиту.

Гарри увидел, как Гермиона проверила, что сумка всё ещё при ней, и поспешно зашарил рукой под курткой, чтобы убедиться, что не потерял мантию-невидимку. Оглянувшись на Богрода, который в замешательстве вертел головой, Гарри догадался, что Гроза Воров сняла проклятие Империо.

– Он нам нужен, – предупредил Грипхук. – Мы не сможем зайти в хранилище без гринготтского гоблина. И нам понадобятся звенелки.

Imperio, – снова произнёс Гарри и почувствовал ощущение мысленного контроля, словно протекающее сквозь палочку. Богрод подчинился его воле, одурманенное выражение лица сменилось вежливым безразличием. Рон поспешно подхватил сумку с металлическими предметами.

– Гарри, мне кажется, сюда кто-то идёт! – воскликнула Гермиона, и, направив палочку Беллатрикс на зачарованный водопад, крикнула:

Protego!

Друзья увидели, как защитные чары остановили поток воды, и проход стал свободен.

– Здорово, – похвалил Гарри. – Показывай дорогу, Грипхук.

– Но как мы отсюда выберемся? – спросил Рон, пока они спешили за гоблином куда-то в темноту. Богрод, тяжело дыша, следовал за ними, словно старый пёс.

– Давай подумаем об этом после, когда придёт время, – отмахнулся Гарри. Он вслушивался в темноту: казалось, где-то поблизости раздавался металлический звон и слышались какие-то шорохи.

– Далеко ещё идти, Грипхук?

– Нет, Гарри Поттер, уже близко.

Процессия свернула за угол, и Гарри увидел кое-что, что заставило его остановиться, несмотря на то, что он был к этому готов.

Перед ними на земле был привязан гигантский дракон, преграждающий путь в четыре или пять самых недоступных хранилищ на земле. Из-за долгого заключения чешуя животного побледнела и облезла, глаза стали мутно-розового цвета, лапы, заключенные в массивные железные браслеты были прикованы цепями к двум столбам, вкопанным глубоко в землю. Огромные перепончатые крылья сейчас были сложены, но, расправленные, они заняли бы просторную залу. Чудовище повернуло к ним уродливую голову, взревело так, что скала задрожала, и выплюнуло из открытой пасти огненный смерч, заставивший их быстро отступить назад в проход.

– Он почти совсем слепой, – выдохнул Грипхук, – но это сделало его ещё свирепее. Однако есть средство справиться с ним. Он знает, чего можно ожидать, когда приближаются звенелки. Дайте их мне.

Рон передал сумку, и гоблин извлёк из неё связки каких-то небольших металлических предметов, которые, если потрясти, издавали долгий звон, как сотня миниатюрных молотков по наковальням. Грипхук раздал всем звенелки. Богрод покорно принял свою.

– Вы знаете, что делать, – обратился Грипхук к Гарри, Рону и Гермионе. – Дракон привык, что за этим звоном последует боль, и отступит, тогда вы сможете пройти. Богрод должен будет приложить ладонь к двери хранилища.

Друзья снова повернули за угол, потрясая звенелками, и эхо многократно усилило звук, от которого всё вокруг завибрировало. Дракон издал хриплый рёв и отступил. Гарри увидел, как чудовище, услышав их приближение, задрожало и, проходя мимо, разглядел ужасные шрамы на его морде. Должно быть, дракона приучили бояться звенелок с помощью раскалённого меча.

– Заставь его нажать ладонью на дверь! – подсказал Грипхук Гарри, и тот снова направил палочку на старого гоблина, который повиновался и приложил руку к деревянной поверхности. Дверь будто растворилась, а за ней оказалось похожее на пещеру хранилище, наполненное до потолка золотыми монетами и кубками, серебряной бронёй, шкурами странных существ, а также украшенными драгоценными камнями пузырьками с зельями. Здесь был даже череп в короне.

– Надо найти её, и как можно быстрее! – крикнул Гарри, и друзья поспешили в хранилище. Он описал чашу Хаффлпаф Рону и Гермионе, но если даже в этом хранилище находился другой, неизвестный пока хоркрукс, Гарри представление не имел, на что он похож. У него было немного времени оглядеться вокруг, пока дверь с глухим, тяжёлым ударом не вернулась на прежнее место, заточив их в хранилище, и всё вокруг не погрузилось в темноту. Рон изумлённо вскрикнул.

– Не волнуйтесь, Богрод сможет вытащить нас отсюда, – успокоил друзей Грипхук. – Осветите хранилище палочками.

Lumos.

На конце палочки Гарри зажёгся огонёк. Луч света упал на сверкающие драгоценности, он увидел поддельный меч Гриффиндора, лежащий на полке среди беспорядочно разбросанных цепей.

Рон и Гермиона тоже использовали Lumos и теперь разыскивали нужный предмет среди горы окружавших их сокровищ:

– Гарри, а это не… ОЙ! – Гермиона вскрикнула от боли. Гарри повернулся и увидел, как украшенный драгоценными камнями кубок вырвался из её рук, и, кувыркаясь в воздухе, полетел вниз. Ударившись о пол, он будто раскололся и обратился множеством совершенно одинаковых кубков, посыпавшихся драгоценным дождём. Через несколько секунд весь пол был завален ими, совершенно неотличимыми от настоящего.

– Он обжёг меня! – стонала Гермиона, осматривая волдыри на пальцах.

– Они использовали Germinio и жгучее проклятие. Всё, до чего вы дотрагиваетесь, будет обжигать и размножаться, но копии не представляют никакой ценности. Если вы будете продолжать трогать сокровища, они задавят вас до смерти своей массой.

– Ничего не трогайте! – крикнул Гарри, но в этот момент Рон случайно задел ногой один из упавших кубков, и он разделился ещё на двадцать или больше одинаковых чаш. Рон подпрыгивал на месте, его ботинок обгорел от соприкосновения с горячим металлом.

– Стой на месте, не двигайся! – воскликнула Гермиона, ухватившись за Рона.

– Просто осмотритесь вокруг, – сказал Гарри. – Помните, чаша небольшая, золотая, с двумя ручками и выгравированным барсуком – символом Хаффлпаффа. Ещё смотрите, не попадётся ли на чём-нибудь орёл – символ Равенкло.

Друзья с помощью освещённых палочек осмотрели каждый укромный уголок, каждую щель хранилища.

Было невозможно полностью избежать контакта с сокровищами: Гарри случайно создал большой каскад поддельных галлеонов, и теперь едва можно было найти место, куда поставить ноги. Раскалённое золото светилось и полыхало жаром, отчего хранилище стало напоминать печь. Луч света с палочки Гарри скользил по щитам и гоблинским шлемам, расставленным на полках, поднимаясь всё выше и выше, пока не достиг того, что искал. Сердце пропустило один удар, рука с палочкой дрогнула:

– Она там!

Рон и Гермиона направила палочки туда, куда указал Гарри и небольшая золотая чаша заискрилась в свете трёх пересекающихся лучей. Та самая, что когда-то принадлежала Хельге Хаффлпафф, а потом была украдена Томом Реддлом у последней владелицы – Хепзибы Смит.

– И как, чёрт возьми, мы её достанем ни к чему не прикасаясь? – спросил Рон.

Accio чаша, – произнесла Гермиона, очевидно забыв о том, что они много раз обсуждали с Грипхуком, планируя эту вылазку.

– Это бесполезно, – проворчал гоблин.

– И что же нам делать? – Гарри впился в него взглядом. – Если тебе нужен меч, Грипхук, то ты должен больше помогать нам. Подожди… Я смогу прикоснуться к ней мечом? Гермиона, давай его сюда.

Гермиона засунула руку во внутренний карман и извлекла расшитую бисером сумку, и, порывшись в ней несколько секунд, извлекла сверкающий меч. Гарри сжал в руке его украшенную рубинами рукоять и прикоснулся лезвием к стоявшей поблизости серебряной бутыли. Ничего не произошло.

– Я могу подцепить её мечом, но как же мне попасть наверх?

Ни один из них, даже Рон, который был выше всех, не смог бы дотянуться до полки, где стояла чаша. Жар, который источало зачарованное сокровище, становился всё сильнее. Пот струился по лицу Гарри, пока он пытался придумать, как добраться до чаши. Где-то снаружи раздался рёв дракона и знакомый бряцающий звук, который становился всё громче.

Теперь они в самом деле были в ловушке: дверь, к которой с другой стороны приближалась орда разъярённых гоблинов, была единственным выходом из хранилища. Гарри увидел на лицах друзей настоящий ужас.

– Гермиона, я должен подняться туда, чтобы достать её.

Она направила на Гарри палочку:

Levicorpus.

Поднятый в воздух за лодыжку, Гарри ударился о комплект брони, который тут же распался на множество раскалённых добела подделок, заполнивших и без того тесное пространство хранилища.

Рон, Гермиону и обоих гоблинов сбило с ног и бросило на другие сокровища, которые также рассыпались на пышущие жаром копии. Наполовину погребённые множащимися пылающими драгоценностями, они вопили от боли, пытаясь выбраться. Гарри ткнулся кончиком лезвия под ручку чаши, стараясь поддеть её мечом.

Impervius, – закричала Гермиона, пытаясь защитить себя и спутников от раскалённого металла.

Но самый душераздирающий вопль издал сам Гарри, оглянувшись и увидев, что его друзья, по пояс в золоте изо всех сил пытаются вытянуть Грипхука, которого вот-вот скроет с головой под новой волной множащихся фамильных ценностей. Богрода уже не было видно, его полностью засыпало, место, где он стоял, можно было узнать только по торчащим из золота длинным пальцам.

Гарри вцепился в руку гоблина, медленно вытаскивая его, покрытого волдырями ожогов и воющего от боли, на поверхность.

Liberatocorpus! – крикнул Гарри, и Грипхук оказался сверху груды безостановочно увеличивающихся сокровищ. В этот момент меч вылетел из рук Гарри.

– Держи его! – завопил Гарри, превозмогая боль от соприкосновения горячего металла с кожей, пока Грипхук, который решил больше не оставаться среди множащихся, пылающих жаром предметов снова вскарабкался ему на спину.

– Где меч? На нём была чаша!

Лязгающий звук за дверью стал оглушительно громким, похоже, было уже поздно.

– Вот он!

Это был Грипхук, он увидел меч и схватил его. Гарри догадался, что гоблин никогда не верил в то, что он сдержит слово. Одной рукой крепко вцепившись в волосы Гарри, чтобы не соскользнуть во всё поднимающееся море пылающего золота, другой он вцепился в рукоятку меча, размахивая им таким образом, чтобы Гарри не мог достать.

Крохотная золотая чаша соскользнула с лезвия меча и полетела вниз. Гарри с гоблином на плечах нырнул за ней и ухитрился поймать. И даже когда кубок, обжигая кожу, рассыпался на сотню копий прямо в кулаке, Гарри не выпустил его. В этот момент дверь в хранилище распахнулась, и поток раскалённого золота и серебра подхватил их всех и вынес наружу.

Гарри почти не чувствовал боли от покрывающих тело ожогов, продолжая скользить по поверхности преумножающихся сокровищ, он запихнул в карман кубок и попытался вернуть меч, но Грипхук уже исчез. Он спрыгнул с плеч Гарри, как только смог, и размахивая своим трофеем с криком: «Воры! На помощь! Воры!» смешался с толпой гоблинов, вооружённых кинжалами. Никто, казалось, не удивился его появлению.

Скользя по горячему металлу, Гарри изо всех сил пытался удержаться на ногах. Он знал, что это единственный выход из хранилища.

Stupefy! – заорал он, и Рон с Гермионой последовали его примеру. Сгустки красного света врезались в толпу гоблинов, сбив некоторых с ног, но другие продолжали наступать. Ещё несколько защитников волшебных сокровищ отступили за угол.

Привязанный дракон взревел, исторгнув из глотки огненную струю. Она пролетела над охраняющими выход гоблинами, заставляя их отступить туда, откуда пришли. В этот момент Гарри посетило не то вдохновение, не то безумие. Он направил палочку на стальные манжеты, приковывавшие лапы животного к полу и произнёс:

Relashio! – кандалы раскрылись с громким звоном. – Сюда! – заорал Гарри, пробираясь к слепому дракону и продолжая обстреливать наступающих гоблинов ошеломляющими заклинаниями.

– Гарри, что ты делаешь?! – воскликнула Гермиона.

– Сюда, забирайтесь на него, быстрее!

Дракон ещё не сообразил, что теперь он был свободен. Гарри, поставив ногу на когтистую лапу, стал карабкаться на спину чудовища. Чешуя была твёрдой, как железо, но он этого почти не ощущал. Он протянул руку, помогая Гермионе взобраться наверх. Рон последовал за ними, и в следующую секунду дракон почувствовал, что он больше не привязан. Он поднялся с рёвом, и Гарри, упираясь коленями, изо всех сил вцепился в чешую дракона. Тот взмахнул огромными крыльями, разбросав гоблинов по сторонам, как кегли, и двинулся вперёд с Гарри, Роном и Гермионой на спине. Задевая потолок, тварь выползла в тоннель. Преследующие их гоблины метали кинжалы, которые отскакивали от боков дракона.

– Нам не выбраться, он слишком большой! – закричала Гермиона, но чудовище снова плюнуло огнём, взрывая стены прохода. Всё вокруг рушилось и рассыпалось на осколки, а дракон с невиданной силой прокладывал себе путь вперёд. Гарри прикрыл глаза, спасаясь от пламени и пыли. Оглушённый грохотом обрушившейся скалы и рёвом дракона, он мог только изо всех сил цепляться за чешуйчатую спину, с которой его могло снести в любой момент.

Defodio! – закричала Гермиона.

Она помогала расширить проход, взрезая потолок. Дракон полз из подземелья на поверхность, прочь от орущих и бряцающих гоблинов.

Рон и Гарри последовали её примеру, помогая заклятиями пробить ему дорогу. Они миновали подземное озеро, и ревущее чудовище ощутило близость свободы. Тоннель был заполнен огромным зубчатым хвостом, обрушившимися каменными глыбами и обломками сталактитов. Бряцание гоблинов становилось всё тише, в то время как они удалялись всё дальше, прокладывая себе путь огненным дыханием дракона и заклинаниями.

Наконец им удалось выбраться из тоннеля в мраморный холл, где гоблины и волшебники с криком разбегались, пытаясь укрыться. У животного наконец-то было достаточно места, чтобы расправить огромные крылья. Повернув рогатую голову навстречу свежему воздуху, доносившемуся с улицы, дракон добрался до выхода и взлетел. Гарри, Рон и Гермиона всё ещё держались у него на спине. Пробившись сквозь металлические двери, которые остались болтаться на скобах, дракон выбрался в Косой переулок и взмыл в небо.




Обсудить главу вы можете в этой теме





<< Предыдущая глава Оглавление Следующая глава >>