Глава двенадцатая
Магия - сила
Дата последней редакции: | 09.09.2007 |
Переводчик: | |
Бета: | tigrjonok |
Гамма: |
Август тянулся медленно, неухоженная трава на площади Гриммо высыхала на солнце, пока не стала коричневой и ломкой. Никто не замечал жителей дома под номером 12, впрочем, и само здание тоже было скрыто от взглядов соседей. Магглы, живущие на площади Гриммо, уже давно привыкли к забавной ошибке в нумерации, вследствие которой за одиннадцатым номером сразу следовал тринадцатый.
Но теперь на площадь зачастили посетители, которых, казалось, очень интересовала эта аномалия. Редко выпадал день, чтобы один-два человека не появились на площади Гриммо и, прислонившись к ограде напротив одиннадцатого и тринадцатого домов, не всматривались в щель между ними. Шпионы все время менялись, но, видимо, их всех объединяла неприязнь к нормальной одежде. Многие лондонцы уже привыкли к эксцентрично одетым людям и не обращали на них внимания, но изредка некоторые прохожие оборачивались, удивляясь, как можно было вырядиться в плащи в такую жару.
Наблюдатели, похоже, получали мало удовольствия от дежурства. Время от времени некоторые оживленно вскакивали, как будто их что-то заинтересовало, но потом разочарованно отступали назад.
В первый день сентября людей, шпионящих в сквере, было больше, чем когда-либо. Полдюжины наблюдателей в длинных плащах молча и напряженно стояли, все так же пристально вглядываясь в дома номер одиннадцать и тринадцать, но то, чего они так долго ждали, оставалось для них неуловимым. Когда вечер подошел к концу и неожиданно впервые за много недель хлынул холодный дождь, наступил один из таких непонятных моментов, когда казалось, что они заметили что-то интересное. Человек с искривленным лицом указал пальцем на что-то, и его приземистый бледный спутник вскочил, но минуту спустя они разочарованно вернулись в прежнее состояние бездействия.
Тем временем Гарри вошел в гостиную дома номер двенадцать. Он чуть не упал, когда аппарировал на ступеньку прямо перед входной дверью, и теперь думал, что Упивающиеся смертью могли заметить его мельком показавшийся локоть. Осторожно закрыв за собой входную дверь, он снял мантию-невидимку и, сжимая в руке украденный номер «Ежедневного пророка», поспешил по темному коридору, ведущему в подвал.
Его, как обычно, встретил тихий шепот «Северус Снейп» и прохладный порыв ветра, и Гарри на мгновение потерял дар речи.
– Я не убивал тебя, – произнес он, как только опять смог говорить, и не дышал, пока фантом рассыпался в пыль. Гарри прошел половину пути от лестницы к кухне, чтобы оказаться вне досягаемости слуха миссис Блэк, и, отряхнувшись от пыли, сказал:
– Я принес новости, и они вам не понравятся.
Кухню было практически не узнать. Теперь все поверхности сияли. Медные горшки и сковороды были начищены до радужного блеска; деревянная столешница блестела. Сервиз и бокалы, уже приготовленные к ужину, мерцали в свете весело пылающего огня, на котором медленно кипел котёл. Но ничто в комнате не изменилось так разительно, как домовой эльф, который сейчас торопился к Гарри, одетый в белоснежное полотенце. Волосы в его ушах были чистыми и мягкими, будто вата. Медальон Регулуса подскакивал на худой груди.
– Разуйтесь, пожалуйста, мастер Гарри, и вымойте руки перед обедом, – проворчал Кричер, подхватывая мантию-невидимку и неуклюже вешая её на крюк на стене – рядом с несколькими старомодными мантиями, которые явно были недавно выстираны и выглажены.
– Что случилось? – предчувствуя недоброе, спросил Рон. До этого он и Гермиона сосредоточенно изучали стопку небрежно исписанных листов и нарисованных от руки схем, которыми был завален конец длинного кухонного стола. Но теперь они смотрели на Гарри, который быстрыми шагами подошёл к ним и бросил газету поверх разбросанных по столу свитков.
На друзей пристально глядел большой портрет хорошо знакомого черноволосого мужчины с ястребиным носом. Заголовок ниже гласил:
«СЕВЕРУС СНЕЙП УТВЕРЖДЁН В ДОЛЖНОСТИ ДИРЕКТОРА ХОГВАРТСА»
– Нет! – выкрикнули Рон и Гермиона.
Гермиона среагировала быстрее – она схватила газету и начала зачитывать сопровождающую статью.
– Северус Снейп, бессменный мастер зелий Школы Чародейства и Волшебства Хогвартс, сегодня был назначен директором, что стало наиболее важным кадровым решением среди других изменений персонала в этой древней школе. Вследствие ухода с должности предыдущего преподавателя маггловедения, этот пост займёт Алекто Кэрроу, в то время как её брат, Амикус, получит должность учителя Защиты от Тёмных Искусств.
«Я рад, что мне представилась возможность поддержать высочайшие традиции и ценности магического мира…»
– Такие как убийство и отсекание людям ушей, я полагаю. Снейп – директор! Снейп в кабинете Дамблдора… Мерлиновы подштанники! – выкрикнула Гермиона, заставив Рона и Гарри подскочить от удивления.
Она выскочила из-за стола и с шумом вылетела из комнаты, крикнув на ходу:
– Я вернусь через минуту!
– Мерлиновы подштанники? – удивлённо повторил Рон. – Она, должно быть, сильно расстроилась.
Он придвинул к себе газету и внимательно просмотрел статью о Снейпе.
– Остальные учителя не потерпят этого. МакГонагалл, Флитвик и Спраут знают правду, они знают, как умер Дамблдор. И не признают Снейпа директором. А кто такие эти Кэрроу?
– Упивающиеся смертью, – сказал Гарри. – Там внутри есть и их колдографии. Они были на башне, когда Снейп убил Дамблдора – можно сказать, все дружки собрались вместе. И, – горько продолжил Гарри, отодвигая стул, – я не вижу для учителей другого выхода, кроме как остаться в Хогвартсе. Если за назначением Снейпа стоят Волдеморт и Министерство, это будет выбор между работой в Хогвартсе и несколькими приятными годами в Азкабане – и то, если им повезёт. Я считаю, они останутся, чтобы попытаться защитить учеников.
Кричер спешно подошёл к столу с большой супницей в руках и, насвистывая что-то сквозь зубы, разлил суп в старинные тарелки.
– Спасибо, Кричер, – сказал Гарри, поворачивая «Пророк» так, чтобы не приходилось смотреть на лицо Снейпа. – Ладно, нам, по крайней мере, не придётся думать, где сейчас Снейп.
Он начал есть. Качество готовки Кричера явно значительно улучшилось с тех пор, как ему подарили медальон Регулуса. Сегодняшний луковый суп был одним из лучших, что Гарри пробовал в своей жизни.
– За домом по-прежнему следят Упивающиеся, – сказал он Рону, поглощая еду. – И их больше чем обычно. Как будто они надеются, что мы выйдем со своими школьными сундуками и направимся к Хогвартс-экспрессу.
Рон взглянул на свои часы.
– Я думал об этом весь день. Поезд отправился около шести часов назад. Странно не быть там, да, Гарри?
Гарри мысленно представил себе ярко-красный блестящий паровоз, пульсирующей алой гусеницей тянущийся между полями и холмами, за которым они однажды с Роном следовали по воздуху. Он был уверен, что Джинни, Невилл и Луна в этот момент сидят вместе и, возможно, задаются вопросом, где сейчас они с Роном и Гермионой, или обдумывают, каким образом лучше подрывать новый режим Снейпа.
– Упивающиеся чуть не засекли меня, когда я возвращался, – сказал Гарри. – Я плохо приземлился на верхнюю ступеньку, и мантия соскользнула.
– У меня всегда так случается. О, вот и она, – добавил Рон, вытягивая шею, чтобы видеть, как Гермиона возвращается в кухню. – И что же ты хотела сказать насчёт мешковатых мужских трусов имени Мерлина?
– Я вспомнила об этом, – тяжело дыша, проговорила Гермиона.
Она принесла картину в большой раме и опустила ее на пол. Потом схватила с кухонного буфета свою маленькую, вышитую бисером сумочку. Открыв её, она принялась заталкивать картину внутрь, не обращая внимания на тот факт, что та была явно слишком большой, чтобы разместиться в крошечной сумке, – но через несколько секунд картина с легкостью исчезла в её вместительных недрах.
– Финеас Найджелус, – объяснила Гермиона, после того как сумка приземлилась на кухонный стол с уже привычным звонким лязгающим грохотом.
– Прости? – сказал Рон, но Гарри понял. Портрет Финеаса Найджелуса Блэка мог путешествовать между своим портретом на площади Гриммо и тем, который висел в кабинете директора в Хогвартсе – в круглой комнате на вершине башни, где, без сомнений, сейчас находился Снейп, победоносный владелец коллекции изящных серебряных магических безделушек Дамблдора, каменного думоотвода, Сортировочной шляпы и, если его никуда не перенесли, меча Гриффиндора.
– Снейп мог отправить Финеаса Найджелуса в этот дом шпионить, – объяснила Гермиона Рону, когда вновь заняла своё место. – Если он попробует теперь это сделать – всё, что Финеас Найджелус сможет увидеть, это содержимое моей сумки.
– Отличная идея, – сказал впечатлённый Рон.
– Спасибо, – улыбнулась Гермиона, придвигая к себе суп. – Ну, Гарри, что ещё сегодня случилось?
– Ничего, – сказал Гарри, – я наблюдал за входом в Министерство в течение семи часов. Никаких её следов. Хотя видел твоего папу, Рон. Он прекрасно выглядит.
Рон с благодарностью кивнул. Связаться с мистером Уизли можно было только в те моменты, когда он входил в Министерство или выходил из него. Они понимали, что это было слишком опасно, так как он всегда был окружен толпой министерских работников. Но его мимолётный взгляд обнадёживал, даже если мистер Уизли и выглядел очень напряжённым и встревоженным.
– Папа всегда говорил, что все министерские работники пользуются каминной сетью, чтобы попасть на работу, – сказал Рон. – Поэтому мы и не видели Амбридж – она никогда не пойдёт пешком, думает, что слишком влиятельна для этого.
– А что насчёт той смешной старой ведьмы и того маленького волшебника в темно-синей мантии? – спросила Гермиона.
– Ах да, парень из Службы магического обслуживания и ремонта, – сказал Рон.
– Как ты узнал, что он работает в Службе магического обслуживания и ремонта? – спросила Гермиона, не донеся ложку до рта.
– Папа рассказывал, что все в этой Службе носят тёмно-синие мантии.
– Но ты нам об этом никогда не говорил!
Гермиона бросила ложку и придвинула к себе стопку записей и схем, которую они изучали с Роном, когда Гарри зашёл в кухню.
– Здесь ничего нет про тёмно-синие мантии, ничего! – сказала она, лихорадочно переворачивая страницы.
– Это что, настолько важно?
– Рон, всё важно! Каждая незначительная деталь! Если мы собираемся пробраться в министерство и не выдать себя, в то время как они сейчас вынуждены особо бдительно следить, чтобы туда не проникли незваные гости! Мы сто раз об этом говорили, я имею в виду, какой смысл во всей нашей предварительной подготовке, если ты даже не удосужился нам сказать…
– Чёрт возьми, Гермиона! Я забыл только об одной маленькой вещи…
– Ты разве не понимаешь, что сейчас для нас, вероятно, нет более опасного места во всём мире, чем Министерство…
– Я считаю, мы должны сделать это завтра, – сказал Гарри.
Гермиона резко замолчала, забыв закрыть рот. Рон подавился супом.
– Завтра? – повторила Гермиона. – Ведь ты же не серьёзно, Гарри?
– Серьёзно, – ответил Гарри. – Я не думаю, что мы сможем подготовиться лучше, чем сейчас, даже если будем прятаться у входа в Министерство ещё месяц. Чем дольше мы это откладываем, тем дальше от нас может оказаться медальон. И так уже есть вероятность, что Амбридж его просто выбросила – он ведь не открывается.
– Если только, – сказал Рон, – она не нашла способ открыть его и медальон ею не завладел.
– Для неё нет никакой разницы, если уж на то пошло. Злобной она была с самого начала, – пожал плечами Гарри.
Гермиона прикусила губу и погрузилась в раздумья.
– Всё важное мы уже знаем, – продолжил Гарри, обращаясь к Гермионе. – Мы знаем, что они заблокировали аппарацию в Министерство и из него. Знаем, что только старшие сотрудники Министерства могут пользоваться каминной сетью, чтобы добраться до дома, ведь Рон слышал, как те два Невыразимца жаловались на это. И мы приблизительно знаем, где находится кабинет Амбридж, потому что ты слышала, как бородатый парень говорил своему коллеге…
– «Я буду наверху, на первом уровне, Долорес хочет меня видеть…» – тотчас же повторила по памяти Гермиона.
– Точно, – сказал Гарри. – И мы знаем, что попасть в Министерство можно, используя те смешные монеты, или жетоны, или чем там они являются. Я видел, как одна ведьма одалживала одну такую у своей подруги.
– Но у нас их нет!
– Если план сработает, они у нас будут, – спокойно продолжил Гарри.
– Я не знаю, Гарри, не знаю… Существует огромное количество мелочей, которые могут пойти не так, слишком многое зависит от случая…
– Даже если мы следующие три месяца будем готовиться, ничего не изменится, – сказал Гарри. – Время действовать.
По лицам Гермионы и Рона было видно, что они напуганы. Он и сам не был особенно уверен, но, тем не менее, осознавал, что пришло время привести их план в исполнение.
Предыдущие четыре недели они провели, скрываясь по очереди под мантией-невидимкой и шпионя у служебного входа в Министерство, о котором Рон, благодаря мистеру Уизли, знал с самого детства. Они ходили по пятам за министерскими работниками, когда те шли на работу, подслушивали их разговоры и старательно наблюдали. Искали людей, которые в одиночестве в одно и то же время стабильно появляются у входа в Министерство. Иногда им удавалось стащить «Ежедневный Пророк» из чьего-нибудь портфеля. Со временем они набросали схематичные карты и заметки, сложенные сейчас кучей перед Гермионой.
– Хорошо, – медленно сказал Рон, – давайте пойдём туда завтра… Я думаю, это должны быть только я и Гарри.
– О, не начинай заново! – вздохнула Гермиона. – Я думала, мы уже всё решили.
– Бродить поблизости от входа в Министерство, под мантией-невидимкой, – это одно дело, а это, – Рон ткнул пальцем в номер «Ежедневного пророка» десятидневной давности, – другое, Гермиона. Ты в списке магглорождённых, которые не явились на допрос.
– А ты сейчас должен умирать от обсыпного лишая в Норе! Вот кому из нас идти не следует, так это Гарри – за его голову назначена цена в десять тысяч галеонов…
– Отлично, я остаюсь, – сказал Гарри. – Когда всё-таки уничтожите Волдеморта – дайте знать.
В то время как Рон и Гермиона засмеялись, шрам Гарри пронзила боль. Его рука дернулась ко лбу. Но Гарри увидел, как сузились глаза Гермионы, и попробовал отвлечь ее внимание, убрав волосы с глаз.
– Хорошо, если мы всё-таки отправляемся втроём, придётся аппарировать по отдельности, – говорил Рон. – Мы больше не помещаемся вместе под мантией.
Шрам болел всё сильнее и сильнее. Гарри встал. И сразу же к нему заторопился Кричер.
– Хозяин не доел свой суп, может быть, хозяин пожелает пикантное тушёное мясо, или пирог с патокой, к которому хозяин так неравнодушен?
– Спасибо, Кричер, но я вернусь через минуту… я, эээ… в уборную.
Уверенный, что Гермиона смотрит на него с подозрением, Гарри поспешил по лестнице в холл, а затем на второй этаж, где ринулся в ванную и запер дверь.
Мыча от боли, он наклонился над чёрной раковиной с кранами в форме змей с открытыми пастями и закрыл глаза…
Он скользил по тускло освещённой улице. Дома по обе стороны улицы были с высокими деревянными фронтонами; они выглядели будто пряничные домики. Он приблизился к одному из них, потом увидел свою белую руку с длинными пальцами на фоне двери. Он постучал. Он чувствовал растущее возбуждение.
Дверь открылась: там стояла смеющаяся женщина. Когда она увидела Гарри, лицо её переменилось – хорошее настроение пропало, его сменил ужас…
– Грегорович? – спросил высокий холодный голос.
Она покачала головой. Белая рука твёрдо держала дверь, не давая женщине захлопнуть ее.
– Мне нужен Грегорович.
– Er wohnt hier nicht mehr!* – кричала она, мотая головой. – Он не жить здесь! Он не жить здесь! Я не знать его!
Отказавшись от попыток закрыть дверь, она начала пятиться сквозь тёмную прихожую, Гарри скользил за ней, его рука с длинными пальцами вытащила палочку.
– Где он?
– Das weiß ich nicht!** Он переехать. Я не знать, не знать.
Он поднял руку. Она закричала. Два маленьких ребёнка выбежали в прихожую. Женщина пыталась закрыть их руками. Вспышка зелёного света…
– Гарри! ГАРРИ!
Он открыл глаза и осел на пол. Гермиона снова заколотила в дверь.
– Гарри, открой!
Он кричал, он знал это. Он поднялся и открыл засов. Гермиона тут же ввалилась внутрь, восстановила равновесие и подозрительно огляделась.
Рон вошёл сразу за ней, нервно направляя палочку в углы холодной ванной.
– Что ты тут делал? – строго спросила Гермиона.
– А ты сама как думаешь? – спросил Гарри, тщетно пытаясь бравировать.
– Ты орал как резаный, – сказал Рон.
– О да… я, должно быть, задремал или…
– Гарри, пожалуйста, не оскорбляй наши умственные способности, – сказала Гермиона, тяжело вздыхая. – Мы поняли, что у тебя заболел шрам. И ты бледен как полотно.
Гарри присел на край ванны.
– Превосходно. Я только что видел, как Волдеморт убивал женщину. Но сейчас он, надо полагать, уже убил всю её семью. Так же, как с Седриком – они просто оказались не в том месте…
– Гарри, ты не должен допускать повторений подобного! – кричала Гермиона, звук её голоса эхом разносился по ванной комнате. – Дамблдор хотел, чтобы ты использовал окклюменцию! ОН считал, что эта связь опасна – Волдеморт может ей воспользоваться. Какой прок с того, что ты смотришь, как он убивает и мучает людей, чем это поможет?
– Это значит, что я знаю о его действиях, – сказал Гарри.
– Значит, ты даже не будешь пытаться поставить блок?
– Гермиона, я не могу. Ты знаешь, в окклюменции я полное ничтожество. Она мне никогда не удавалась.
– Ты никогда по-настоящему и не пробовал, – резко ответила Гермиона. – Я не понимаю, Гарри. Тебе что, нравится иметь особую связь, или отношение, или что… неважно
Поднимаясь на ноги, Гарри одарил ее таким взглядом, что Гермиона замялась.
– Нравится? – тихо спросил Гарри. – Тебе бы понравилось?
– Я… нет… извини, Гарри. Я не имела в виду…
– Я ненавижу это. Ненавижу, что он может проникать в моё сознание, что я должен следить за ним, когда он наиболее опасен. Но я собираюсь это использовать.
– Дамблдор…
– Забудь о Дамблдоре. Это мой выбор – и больше ничей. Я хочу знать, зачем ему Грегорович.
– Кто?
– Это иностранный изготовитель палочек, – сказал Гарри. – Он сделал палочку для Крама, и тот считает, что Грегорович – мастер своего дела.
– Но, по твоим словам, – сказал Рон, – Волдеморт держит взаперти Олливандера. Если у него уже есть один изготовитель палочек, то зачем ему второй?
– Может быть, он согласен с Крамом, может быть, считает, что Грегорович лучше… или полагает, что Грегорович сможет объяснить ему, что сделала моя палочка, когда он гнался за мной – ведь Олливандер этого не знает.
Гарри взглянул в пыльное надтреснутое зеркало и увидел, как Рон и Гермиона обменялись за его спиной скептическими взглядами.
– Гарри, ты продолжаешь говорить о том, что сделала твоя палочка, – сказала Гермиона, – но ведь ты заставил её это сделать. Почему ты не хочешь признать свою силу и нести за неё ответственность?
– Я знаю, что это был не я! И Волдеморт тоже знает, Гермиона! Мы оба знаем, что там по-настоящему случилось!
Они сердито смотрели друг на друга. Гарри знал, что не смог убедить Гермиону и что она собирается выдвинуть контраргументы против обеих теорий: о палочке и том факте, что он позволяет себе читать мысли Волдеморта. На его счастье, вмешался Рон.
– Брось, – посоветовал он Гермионе. – Это его дело. И, раз уж мы собираемся завтра проникнуть в министерство, ты не считаешь, что мы должны перейти к плану?
Оба заметили, что Гермиона согласилась сменить тему весьма неохотно, и Гарри был практически уверен, что она атакует его снова при первой возможности. Тем временем они вернулись на кухню, которая находилась в полуподвальном помещении, где Кричер уже сервировал для них тушёное мясо и пирог с патокой.
Спать они отправились только поздно ночью, после того как провели много часов, обговаривая план снова и снова, пока не смогли повторить его друг другу дословно. Гарри, который теперь спал в спальне Сириуса, лежал в кровати, подсвечивая палочкой старую колдографию отца, Сириуса, Люпина и Петтигрю, и бормотал себе под нос план ещё в течение десяти минут. Когда он погасил свет палочки, то думал не об Оборотном зелье, блевательных батончиках или тёмно-синих мантиях Службы магического обслуживания и ремонта. Он думал о Грегоровиче, изготовителе палочек, и о том, как долго еще он сможет скрываться, учитывая, что Волдеморт ищет его так решительно.
Рассвет, казалось, наступил слишком быстро.
– Выглядишь жутко, – поприветствовал его Рон, входя в комнату, чтобы разбудить Гарри.
– Это ненадолго, – зевая, сказал Гарри.
Они нашли Гермиону внизу, на кухне. Кричер как раз подавал ей кофе и горячие булочки. У неё было слегка маниакальное выражение лица, которое у Гарри ассоциировалось с экзаменационной проверкой.
– Мантии, – выдохнула она, приветствуя их нервным кивком, и продолжила искать что-то на ощупь в своей вышитой бисером сумке. – Оборотное зелье… мантия-невидимка… бегающие бомбочки… Вы должны взять парочку на всякий случай… Блевательные батончики, кровопролитные конфетки, подслуши…
Они проглотили свой завтрак и отправились наверх. Кричер проводил их, обещая приготовить к их возвращению говяжий пирог с почками.
– Храни его Бог, – ласково сказал Рон. – Подумать только, ведь когда-то я мечтал отрубить ему голову и повесить ее на стену.
Они проделали свой путь на первую ступеньку с огромной осторожностью.
Они могли видеть отекшие глаза нескольких Упивающихся, которые следили за домом из туманного сквера напротив.
Гермиона с Роном дизаппарировали первыми, потом пришла очередь Гарри.
После обычного краткого периода темноты и удушья Гарри очутился в крохотном проулке, где, по расписанию, должна была пройти первоначальная фаза их плана. Место было абсолютно пустынно, если не считать пары больших мусорных контейнеров; первые министерские сотрудники появлялись здесь не ранее восьми часов.
– Хорошо, – сказала Гермиона, глядя на часы, – она должна появиться здесь где-то через пять минут. Когда я оглушу её…
– Гермиона, мы знаем, – сурово сказал Рон. – И я думал, мы должны открыть дверь до ее прихода?
Гермиона взвизгнула.
– Я чуть не забыла! Отойдите…
Она направила свою палочку на закрытую и разрисованную граффити пожарную дверь, и та с треском распахнулась. Как они узнали во время своей тщательной рекогносцировки, тёмный коридор за ней вёл в пустой театр. Гермиона прикрыла дверь, чтобы та выглядела по-прежнему закрытой.
– А теперь, – сказала она, поворачиваясь к двум другим присутствовавшим в переулке, – мы снова наденем мантию-невидимку…
– …и будем ждать, – закончил Рон, набрасывая мантию на голову Гермионы, будто одеяло на клетку, и закатывая глаза.
Чуть больше чем через минуту раздался негромких хлопок, и невысокая министерская ведьма с непослушными седыми волосами аппарировала в футе от них, немного щурясь от внезапно яркого света, – солнце как раз вышло из-за облака. Ей едва хватило времени, чтобы насладиться неожиданным теплом – невербальный Stupefy. Гермионы поразил её в грудь, и она потеряла равновесие.
– Безукоризненно, Гермиона, – сказал Рон, появляясь из-за мусорного контейнера рядом с дверью, ведущей в театр, в то время как Гарри забрал у девушки мантию-невидимку. Вместе они перенесли маленькую ведьму в тёмный коридор, который вёл за кулисы. Гермиона выдернула немного волос из головы ведьмы и добавила их во флягу с грязно-мутным Оборотным зельем, которую достала из вышитой бисером сумочки. Рон обыскивал сумку маленькой ведьмы.
– Это Мафальда Хопкирк, – сказал он, изучая небольшой пропуск, который идентифицировал их жертву как ассистента в Отделе борьбы с неправомерным использованием магии. – Тебе лучше взять его, Гермиона, а вот и жетоны.
Он протянул ей найденные в кошельке ведьмы маленькие золотые монеты, на которых были вычеканены буквы «ММ».
Гермиона выпила Оборотное зелье, которое было теперь приятного лилового цвета, и через несколько мгновений перед ними уже стояла вторая Мафальда Хопкирк. Как только она сняла с Мафальды очки и надела их, Гарри посмотрел на часы.
– Мы немного опаздываем, господин из Службы магического обслуживания и ремонта будет здесь в любую секунду.
Они поторопились закрыть дверь за настоящей Мафальдой. Гарри и Рон натянули на себя мантию-невидимку, а Гермиона осталась на виду, ждать. Через несколько секунд раздался ещё один хлопок, и перед ними предстал невысокий, напоминающий хорька волшебник.
– О! Привет, Мафальда!
– Привет, – сказал Гермиона дрожащим голосом. – Как дела?
– Если честно – не особо, – ответил невысокий волшебник, выглядевший очень удручённо.
Гермиона и он шли по направлению к улице – Гарри и Рон крались за ними.
– Жалко слышать, что ты в затруднительном положении, – сказала Гермиона, решительно включаясь в обсуждение; очевидно, волшебник собирался начать изложение своей проблемы, было просто необходимо остановить его, пока он не достиг улицы. – Хочешь конфету?
– Э… о нет, спасибо…
– Я настаиваю, – настойчиво сказала Гермиона, тряся коробкой с батончиками перед его лицом.
Довольно встревоженный, волшебник взял одну.
Эффект был моментальный. Как только батончик коснулся языка волшебника, его начало рвать с такой силой, что он даже не заметил, как Гермиона выдернула из его макушки довольно много волос.
– О, дорогой, – говорила она, пока его выворачивало наизнанку. – Может, тебе стоит взять отгул?
– Нет-нет, – его рвало, он задыхался, но всё равно пытался продолжить свой путь, несмотря на то, что был не в состоянии даже просто идти прямо. – Я должен… сегодня… должен.
– Ну это же неразумно! – обеспокоенно сказала Гермиона. – Ты не можешь идти на работу в таком состоянии! Я думаю, тебе следует пойти в госпиталь св. Мунго и позволить колдомедикам все уладить.
Волшебник упал, но встал на четвереньки, всё ещё пытаясь ползти в сторону улицы.
– Ты просто не можешь прийти на работу в таком состоянии! – кричала Гермиона.
Наконец он, казалось, признал, что она права. Приняв помощь успокоившейся Гермионы, чтобы вскарабкаться наверх, в стоячую позицию, он повернулся на месте и исчез, не оставив после себя ничего, кроме сумки, которую Рон выхватил из его руки, и нескольких луж рвоты.
– Бррр… – сказала Гермиона, приподнимая, чтобы не запачкаться, полы своей мантии. – Если бы мы его оглушили, было бы намного меньше беспорядка.
– Да, – сказал Рон, появляясь из-под мантии и держа в руке сумку волшебника, – но я всё ещё считаю, что штабеля бессознательных тел привлекли бы больше внимания. А он страстно любит свою работу, верно? Ладно, бросай нам волос и зелье.
Через две минуты Рон стоял перед ними, такой же маленький и хорькообразный, как и «заболевший» волшебник, в тёмно-синей мантии, которая висела складками на его спине.
– Странно, что он был не в мантии, хотя так торопился на работу. Ладно, как бы там ни было, в соответствии с надписью на подкладке, меня зовут Редж Кэттермоул.
– Теперь жди здесь, – сказала Гермиона Гарри, который всё ещё был под мантией-невидимкой, – а мы вернёмся с волосами для твоего зелья.
Ждать пришлось всего около десяти минут, но они показались Гарри очень долгими, ведь он провёл их в одиночестве в заблёванном переулке, рядом с дверью, где лежала оглушённая Мафальда. Наконец Рон и Гермиона вернулись.
– Мы не знаем, кто это, – сказала Гермиона, протягивая Гарри немного кудрявых чёрных волос, – но он пошёл домой с жутким носовым кровотечением. Он довольно высокий – тебе потребуется мантия подлиннее. – Она вытащила комплект старых мантий, которые Кричер выстирал и выгладил для них, и Гарри удалился, чтобы принять зелье и трансформироваться.
После того как болезненные изменения прекратились, он стал выше шести футов ростом и, судя по мускулистым рукам, приобрел мощное телосложение. А также обзавелся бородой. Сложив мантию-невидимку и свои очки в карман новой мантии, он присоединился к своим друзьям.
– Вот это да, выглядишь устрашающе! – сказал Рон, глядя на Гарри, который теперь возвышался над ним.
– Бери один из жетонов Мафальды, – сказала Гермиона Гарри, – и пойдем, уже почти девять.
Он вышли из переулка все вместе и прошли пятьдесят ярдов по многолюдному тротуару к двум чёрным зубчатым решёткам, за которыми были расположены две лестницы. Над одной было написано «Леди», над другой – «Джентльмены».
– Скоро увидимся, – взволнованно сказала Гермиона и нетвёрдой походкой отправилась по ступенькам вниз к решетке с надписью «Леди». Гарри и Рон присоединились к большому числу странно одетых мужчин, спускавшихся в заведение, которое казалось обычным общественным туалетом с покрытыми грязным чёрно-белым кафелем стенами.
– Доброе утро, Редж! – сказал какой-то волшебник в тёмно-синей мантии, опускавший в отверстие на двери жетон для того, чтобы зайти в кабинку. – Сумасшедший дом, правда? Требовать, чтобы мы приходили на работу таким способом! Кого они тут ожидают, Гарри Поттера?
Волшебник громко засмеялся над своей шуткой. Рон издал вынужденный смешок.
– Да, – сказал он, – и правда, глупо.
Они с Гарри вошли в соседние кабинки. Слева и справа от Гарри раздавались звуки слива. Он присел и заглянул в дыру внизу кабинки, как раз вовремя, чтобы увидеть пару обутых ног, залезающих на унитаз.
Он посмотрел налево и увидел удивленное лицо Рона.
– Мы должны смыть себя? – прошептал он.
– Выглядит так, – как можно тише ответил Гарри. Его голос оказался низким и сиплым.
Оба встали. Чувствуя себя полным идиотом, Гарри залез на унитаз, а затем шагнул внутрь. Он сразу понял, что все сделал правильно – его обувь, ноги и мантия были сухими, хотя он и стоял в воде. Гарри поднял руку, дёрнул за цепь – и в следующий момент с шумом провалился в короткий слив и появился в камине Министерства Магии.
Он неуклюже поднялся. Его тело было гораздо массивнее, чем он привык. Большой Атриум казался темнее, чем Гарри помнил. Раньше центр зала занимал золотой фонтан, который отбрасывал мерцающие блики на отполированные деревянные стены и пол. Теперь над залом возвышалась большая статуя чёрного камня. Она была довольно устрашающей: громадная скульптура ведьмы и волшебника, сидящих на резных тронах с витиеватым орнаментом и наблюдающих за сотрудниками министерства, которые вываливались из каминов внизу.
Выгравированная надпись в фут высотой на постаменте статуи гласила: «МАГИЯ – СИЛА».
Гарри получил сильный удар под колени. Из камина за ним только что вылетел ещё один волшебник.
– С дороги, разве не… о, извините, Ранкорн.
Явно напуганный, лысеющий волшебник поспешил прочь. Несомненно, человек, за которого сейчас выдавал себя Гарри, наводил ужас.
– Пст… – Гарри оглянулся на голос и увидел растрепанную маленькую ведьму и похожего на хорька волшебника из Службы магического обслуживания и ремонта, которые жестами звали его из-за статуи.
Гарри поспешил присоединиться к ним.
– Все прошло нормально? – шёпотом спросила Гермиона Гарри.
– Нет, как видишь, он застрял в канализации, – сказал Рон.
– Да, очень смешно… они ужасны, правда? – сказала она Гарри, который всё ещё пялился на статую. – Ты видел, на чём они сидят?
Гарри присмотрелся и понял: то, что он принял за троны, было в реальности холмом из людей. Тысячи и тысячи голых тел, мужских, женских и детских, все с довольно глупыми уродливыми лицами, сплетённые и сжатые вместе, чтобы поддерживать красиво одетых магов.
– Магглы, – прошептала Гермиона. – На своем законном месте. Живей, пойдёмте.
Оглядываясь по сторонам настолько скрытно, насколько это было возможно, они присоединились к потоку ведьм и волшебников, которые двигались по направлению к золотым воротам в конце зала. Нигде не было и следа характерной фигуры Долорес Амбридж.
Они прошли через ворота в зал поменьше, где напротив двадцати золотых ворот, за которыми находились лифты, формировались очереди. Едва они присоединились к ближайшей, кто-то произнёс:
– Кэттермоул!
Они оглянулись: желудок Гарри скрутило. К ним шагал Упивающийся смертью, из числа тех, что присутствовали при смерти Дамблдора. Сотрудники министерства вокруг резко замолчали и опустили глаза. Гарри почувствовал, как его охватывает страх.
Сердитое, немного звероподобное лицо странно сочеталось с его роскошной летящей мантией, которая была щедро украшена золотым шитьем.
Кто-то в толпе вокруг лифтов угоднически позвал:
– Доброе утро, Яксли.
Яксли его проигнорировал.
– Я запросил Службу магического обслуживания и ремонта, чтобы они кого-нибудь прислали разобраться с моим кабинетом, Кэттермоул, Там всё ещё идёт дождь.
Рон оглянулся, будто надеясь, что кто-нибудь вмешается, но все молчали.
– Льёт… в кабинете? Это… это не слишком хорошо, ведь так?
Рон издал нервный смешок. Глаза Яксли расширились.
– Ты думаешь, что это смешно, Кэттермоул?
Пара ведьм вышла из очереди в лифт и заторопилась в сторону.
– Нет, – сказал Рон. – Нет, конечно…
– Ты ведь понимаешь, Кэттермоул, что я как раз иду вниз, чтобы допросить твою жену. По правде говоря, я удивлён, что ты не сидишь сейчас там и не держишь её за руку, пока она ждет меня. Уже отказался от неё как от плохой работы? Мудро, я полагаю. В следующий раз женись на чистокровной.
Гермиона взвизгнула от ужаса. Яксли посмотрел на неё. Она слабо закашлялась и отвернулась.
– Я… я… – запинался Рон.
– Если бы мою жену обвиняли в том, что она грязнокровка, – сказал Яксли, – хотя женщина, которую я возьму в жёны, никогда не будет покрыта таким позором – и глава департамента магического правопорядка нуждался бы в каких-либо моих услугах, я бы первым делом отправился выполнять то, о чём попросили, Кэттермоул. Ты меня понимаешь?
– Да, – прошептал Рон.
– Так займись этим, и если мой кабинет через час не будет сух, статус крови твоей жены будет ещё более сомнителен, чем сейчас.
Золотая решётка перед ними с грохотом распахнулась. Кивнув и неприятно улыбнувшись Гарри, который, по-видимому, должен был высоко оценить его обхождение с Кэттермоулом, Яксли направился к другому лифту. Гарри, Рон и Гермиона вошли в свой, но никто за ними не последовал, будто бы они были заразными. Решётка с грохотом захлопнулась, и лифт начал двигаться вверх.
– И что мне нужно делать? – с ужасом спросил Рон друзей. – Если я не появлюсь, моя жена… в смысле, жена Кэттермоула.
– Мы пойдём с тобой, мы должны держаться вместе, – начал Гарри, но Рон лихорадочно замотал головой.
– Так не пойдёт, у нас мало времени. Вы двое ищите Амбридж, а я пойду и улажу проблемы в кабинете Яксли. Но как мне остановить дождь?
– Попробуй Finite Incantatem, – сразу сказала Гермиона. – Это должно остановить дождь, конечно, если он вызван заклинанием или проклятием. Если проблема в атмосферном заклинании, то все будет сложнее. Попробуй в качестве временной меры Impervius, чтобы защитить его вещи…
– Повтори ещё раз, медленно, – сказал Рон, безнадёжно обыскивая карманы в поисках пера, но как раз в этот момент лифт сильно завибрировал и остановился. Бесплотный женский голос сказал:
– Уровень четвертый. Департамент по надзору за магическими существами, включающий в себя подразделение животных, созданий и духов, Управление по связям с гоблинами, а также Консультационный центр магической санобработки, – и решётка снова отодвинулась, позволяя ещё паре волшебников и некоторому количеству бледно-фиолетовых бумажных самолётиков, которые порхали вокруг лампы, попасть в кабину лифта.
– Доброе утро, Альберт, – сказал лохматый носящий бакенбарды человек, улыбаясь Гарри.
Он мельком взглянул на Гермиону и Рона, когда лифт снова со скрипом двинулся вверх. Гермиона истерически шептала инструкции для Рона. Волшебник наклонился к Гарри, глядя на него искоса, и пробормотал:
– Дирк Кресвилл, да? Из Управления по связям с гоблинами? Мило, Альберт. Я уверен, что теперь заполучу этот пост!
Он подмигнул. Гарри улыбнулся в ответ, надеясь, что этого будет достаточно. Лифт остановился, и решётка снова распахнулась.
– Уровень второй. Департамент магического правопорядка, в том числе Отдел неправомочного использования колдовства, Штаб-квартира авроров и Секретариат Уизенгамота, – сказал голос бесплотной ведьмы.
Гарри увидел, как Гермиона легонько подтолкнула Рона и тот поспешил выйти из лифта, за ним последовали остальные, оставляя Гермиону и Гарри в одиночестве.
В тот момент, когда золотая дверь закрылась, Гермиона сказала, очень быстро:
– На самом деле, Гарри, я считаю, что лучше за ним проследить, не думаю, что он знает, что делает и если он попадется, то…
– Уровень первый. Администрация и обслуживающий персонал.
Золотые решётки снова распахнулись, и Гермиона ахнула. Перед ними стояли четыре человека, двое были поглощены разговором. Длинноволосый волшебник в шикарной мантии, вышитой золотом, стоял рядом с приземистой, похожей на жабу ведьмой, с бархатным бантом в коротких волосах, которая прижимала к груди блокнот.
______________________
* Он здесь больше не живёт!
** Я этого не знаю!
![]() |
Обсудить главу вы можете в этой теме |
<< Предыдущая глава | Оглавление | Следующая глава >> |